♕

Мириамель отправила придворных дам приготовить спальню, когда заметила Бинабика, который ждал у двери кабинета ярла. Маленький мужчина выглядел усталым, и она подумала, что все еще не привыкла к постаревшей версии знакомого лица. Мириамель улыбнулась.

– Я так рада снова видеть тебя и Сискви, Бинабик. И твою дочь, Квину, – она выросла и стала такой красавицей! Все это радует мое сердце.

Он ударил себя кулаком в грудь:

– Сердце – вот то, что нам всем иногда нужно. Мы говорим на канукском: «Страх – мать мудрости, но каждый ребенок когда-нибудь покидает дом».

Мириамель все еще пыталась разобраться в смысле его слов, когда Саймон закончил разговор с сэром Кенриком о размещении стражников. Так как они находились в доме надежных союзников, обсуждать было почти нечего.

Сэр Кенрик задержался у двери и низко поклонился королеве, потом посмотрел на тролля и сделал забавный полупоклон, получился не вполне уравновешенный кивок: как и большинство его товарищей, коренастый капитан не совсем понимал, как следует относиться к паре диковинных друзей королевской четы. А самым трудным оказалось обращение и титул. Всего две недели назад, как узнала Мириамель, лорд-камергер Джеремия едва не расплакался, пытаясь понять, какой титул носит Бинабик, «Поющий с горы Минтахок», и создал прецедент.

«Он мой старейший и ближайший друг, – сказал тогда Саймон, а потом поспешно добавил: – После тебя, конечно, Джеремия».

– Еще один вопрос, – сказал Кенрик, – прошу прощения у ваших величеств. Может быть, если мы быстро доберемся до Вественнби, то сможем дать нашим людям день отдыха. Это поднимет им настроение после путешествия по заснеженным дорогам и скромного ежедневного рациона.

– Уверен, это можно организовать, – ответил Саймон.

– Мы обдумаем ваше предложение, сэр Кенрик, – сказала королева, бросив многозначительный взгляд на мужа.

– Почему бы им не отдохнуть один день в Вественнби? – спросил король, когда капитан ушел.

– Я не говорила, что так поступать не следует, хотя мы потеряли много времени из-за плохой погоды. Я лишь сказала, что мы подумаем. Вместе. До того, как сделаем заявление.

– Я не думал, что ты будешь возражать, – сказал Саймон.

– Но ты не мог этого знать до тех пор, пока не спросил, муж мой.

Он поджал губы, но кивнул:

– Пожалуй, ты права.

Несколько мгновений Мириамель хотелось только одного: обнять Саймона и остаться с ним вдвоем в таком месте, где нет никакой ответственности и где они могли быть просто мужем и женой. Но она понимала, что это невозможно. Никогда. Она вздохнула и сжала его руку.