Вест отвернулся. Снег мягко укутывал лагерь. Ближайшие палатки казались черными на фоне белой земли, дальше стояли серые. Следующие казались смутными привидениями, а дальше за пеленой тонких снежинок только угадывались неясные силуэты. Никакого движения. Тишина. Вест глубоко вздохнул и ткнулся в полог.

Внутри три офицера сидели вокруг хрупкого складного столика, подвинутого ближе к пылающей печке. Борода Челенгорма доросла до размеров лопаты. Каспа намотал на голову красный шарф. Бринт, укутанный в темную шинель, сдавал карты.

— Запахни чертов полог, выдувает… — У Челенгорма отвисла челюсть. — Нет! Не может быть! Полковник Вест!

Бринт подскочил, словно укушенный в зад.

— Черт!

— Я говорил! — закричал Каспа, роняя карты и расплываясь в улыбке. — Я говорил — вернется!

Они окружили Веста, хлопали по спине, пожимали руки, втащили в палатку. Ни наручников, ни обнаженных мечей, ни обвинений в измене. Челенгорм провел его к самому лучшему креслу — к тому, которое не грозило немедленно развалиться, Каспа дышал в бокал и пальцем счищал что-то, а Бринт вытащил пробку из бутылки с деликатным хлопком.

— Когда вы прибыли сюда?

— Как вы добрались сюда?

— Вы были с Ладиславом?

— Вы были в сражении?

— Погодите, — сказал Челенгорм, — дайте ему минутку!

Вест махнул рукой.

— Я прибыл сегодня утром и явился бы к вам в ту же минуту, если бы не два очень важных свидания — одно с ванной и бритвой, другое — с маршалом Берром. Я был с Ладиславом, был в сражении, а сюда добирался пешком по лесам, с помощью пятерых северян, девушки и человека без лица.

Вест взял бокал, залпом осушил его и уже начинал радоваться тому, что решил войти.

— Не стесняйтесь, — сказал он, протягивая бокал.

— Пешком по лесам, — прошептал Бринт, наполняя бокал, и потряс головой. — С пятью северянами. С девушкой, говорите?

— Точно. — Вест нахмурился, думая, чем Катиль занята прямо сейчас. Вдруг ей понадобится помощь… вздор, она может о себе позаботиться.

— Вы доставили тогда мое письмо, лейтенант? — спросил он Челенгорма.

— Несколько холодных и беспокойных ночей в пути, — улыбнулся здоровяк. — Но я справился.