Она не может вернуться. Она не вернется.
– И что же тут у нас? – Шаффа улыбается, не отводя взгляда от Кору у нее на руках. – Какая прелесть. От Алебастра? Он тоже жив? Нам всем хотелось бы увидеться с Алебастром, Сиенит. Где он?
Привычка отвечать вбита слишком глубоко.
– Его забрал камнеед.
Голос ее дрожит. Она пятится, голова ее упирается в переборку. Больше отступать некуда.
Впервые за все время их знакомства Шаффа моргает и выглядит удивленным.
– Камне… хм. – Он мрачнеет. – Надо было убить его прежде, чем они добрались до него. Ради милосердия, конечно же, ты не представляешь, Сиенит, что они с ним сделают. Увы.
Затем Шаффа снова улыбается, и она вспоминает все, что пыталась забыть. Она снова чувствует себя одинокой и беспомощной, как в тот день возле Палелы, одна во всем ненавидящем ее мире, где не на кого опереться, кроме человека, чья любовь приходит в одеждах боли.
– Но это дитя будет более чем достойной заменой, – говорит Шаффа.
* * *
Ты понимаешь, что бывают моменты, когда меняется все.
* * *
Кору в ужасе скулит, и, возможно, даже он каким-то образом понимает, что случилось с его отцами. Сиенит не может утешить его.
– Нет, – говорит она. – Нет. Нет. Нет.
Улыбка сползает с лица Шаффы.
– Сиенит. Я же говорил тебе – никогда не говори мне «нет».
* * *
Даже самый твердый камень может треснуть. Просто нужно приложить нужную силу в нужной точке под нужным углом. В