Ты ахаешь и вырываешься, затем смотришь на Алебастра. Он снова болезненно улыбается.
– Это шпинель, – говорит он, подтверждая твое ошеломление. – Мой. Ты еще не сделала себе свой? Обелиски приходят на твой зов?
Ты не хочешь понимать, но понимаешь. Ты не хочешь верить, но ты всегда в это верила на самом деле.
– Это
– Да, при помощи обелисков и узловиков. Теперь все они обрели покой. – Он хрипло выдыхает. – Мне нужна твоя помощь.
Ты машинально качаешь головой, но это не отрицание.
– Чтобы залатать все?
– О, нет, Сиен. – На сей раз ты даже не пытаешься поправлять его. Ты не можешь отвести взгляда от его довольной улыбки. Почти оскала скелета. Когда он говорит, ты замечаешь, что часть его зубов тоже превратилась в камень. Сколько же из его органов тоже окаменели? Сколько еще он сможет жить так – да и сможет ли?
– Я не хочу, чтобы ты все это исправляла, – говорит Алебастр. – Это лишь побочный эффект, но Юменес свое заслужил. Нет, я жду от тебя, моя Дамайя, моя Сиенит, моя Иссун, что мы сделаем все еще хуже.
Ты смотришь на него, лишившись дара речи. Затем он подается вперед. Это явно дается ему через боль, ты слышишь скрип и натяжение его плоти и легкий треск, словно где-то в нем раскалывается камень. Но когда он приближает свое лицо к твоему, он снова улыбается, и внезапно до тебя доходит – клятая, жручая Земля, он вовсе не безумен и никогда не был безумным.
– Скажи, – говорит он, – ты когда-нибудь слышала о такой штуке, как
Приложения
Приложения