В какой-то момент Джесс, должно быть, присоединился к танцующим, потому что вдруг обнаружил себя в толпе, в море тел, будто во сне. К барабанам присоединились выкрики танцующих, и не только человеческие – он расслышал блеянье, ржание, рычание и ворчание. Он услышал биение собственного сердца, а потом – сердца всех, кто был вокруг него, и все они звучали в такт все тому же ритму. Джесс вдруг понял, что он слышит вовсе не барабаны, а пульс самой жизни, пульс Матери-Земли. И этот пульс бился в нем, как самая чистая, самая высокая радость, и он теперь так ясно видел, что он – часть этого ритма. Что он – не чужак, он свой. И в его груди поднялась волна всеобъемлющей любви к тем, кто был рядом, к жизни, ко всему живому.

Сердечный ритм все гремел в ушах, и танцующие, разорвав хоровод, начали плясать друг с другом, прижимаясь, сплетаясь телами. Казалось, в зале становится все больше народу, и на многих были костяные ожерелья, а другие были и вовсе обнаженными; кто-то был в масках, а кто-то – с ног до головы расписан красками и пеплом. В какой-то момент Джесс нашел себя в объятиях женщины; его руки – на ее потных, обнаженных бедрах, ее язык – у него во рту. Она благоухала жимолостью, а уши у нее были заостренные, и – тут он сморгнул – на голове у нее росли маленькие оленьи рожки. Повернувшись в танце, она исчезла в толпе, и секунду спустя он держал за передние копыта какого-то козла, кружась вместе с ним, и существо хохотало, а его желтые глаза искрились весельем. Джесс рассмеялся вместе с ним.

За пределами круга танцующих, в самой глубине теней, Джесс разглядел еще фигуры, очертания существ, каких ему раньше видеть не приходилось, и все же какая-то глубинная его часть их распознала. Он содрогнулся. Их тоже, похоже, притягивал ритм, но – Джесс это почувствовал – по совершенно иным причинам. Тени глазели на него с упреком, но ни одна не решалась пересечь границу светового круга, и они отскакивали, будто от боли, всякий раз, как Крампус смеялся или гулко ухал.

Крампус опять запел, и все принялись подтягивать, глотая пиво, крича и свистя, кружась друг вокруг друга, все – опьяненные духом Крампуса. Джесс и понятия не имел, как долго все это продолжалось, знал только, что в какой-то момент его срубило – он то ли заснул, то ли потерял сознание.

* * *

Кто-то тряс его за плечо. Джесс проснулся и увидел над собой усмехающееся лицо Крампуса. Огляделся – вокруг были сонные, храпящие люди. Они лежали повсюду: кто-то свернулся, обнявшись, прямо на танцполе, кто-то повис на стойке, на столах, расположился на лавке. Он поискал взглядом женщину с рожками, но ее и след простыл, как и диких, расписанных краской людей, да и всех остальных странных созданий.