В правом здании взорвались «шрапнели», затем кое-что посерьёзнее – «горелка». Языки алого пламени взметнулись из окон первого этажа. Внутри завопили… наружу выскочил малазанец и побежал, размахивая руками, стуча по себе, чтобы сбить огонь – прямо ко взводу Моука…

– Назад! – завопил Геслер, вскидывая арбалет.

Моук скинул с себя плащ – его солдаты уже подбегали к горящему сапёру, не видя, что у него на спине… сумка – а в ней взрывчатка…

Геслер выстрелил. Сержант попал малазанцу в грудь, и в этот же момент взрывчатка сдетонировала.

Геслера отбросило назад взрывной волной, сержант растянулся на брусчатке, затем перекатился и вскочил на ноги.

Моук, Штабель, Бродяга. Ожог, Гуано, Грязнуля. Все мертвы, остались только куски мяса да разможжённые кости. Шлем, всё ещё с головой внутри, ударился о стену, миг дико вертелся по мостовой и наконец-то остановился.

– Истин! Ко мне! – махнул рукой Геслер, бросившись к зданию, в которое вошли тяжи и в котором звуки битвы становились всё ожесточённее.

– Ты видел Песка? – спросил сержант, перезаряжая арбалет.

– Н-нет, сержант. Пэлла…

– Пэлла погиб, парень.

Геслер увидел, что Том Тисси и то, что осталось от его взвода – Тюльпан и Скат, – идут внутрь, вслед за Таггом и тяжами. Здорово, что Том не потерял голову…

Дом, поглотивший Таланта, Попрыгуна и Гаппа, полностью объяло пламя. От здания исходили волны жара. Боги, что же они там подорвали?

Геслер метнулся внутрь и тут же замер. Сержант Тагг уже отвоевался – его пронзили насквозь прямо под грудиной. Тяж харкнул желчью со сгустками крови и скончался. Во внутреннем проёме двери, прямо напротив входа, с рассечённой головой лежал Робелло. Дальше, вне поля зрения сержанта, сражались другие пехотинцы.

– Истин, назад, – скомандовал Геслер, – прикрывай нас с арбалетом. Тисси, пошли.

Второй сержант кивнул, жестом отдал приказ Тюльпану и Скату.

Солдаты ворвались в коридор.