Краем глаза он выхватил движение справа, на крыше ближайшего дома, выходившего к пролому. Фигура с фонарём в одной руке и факелом в другой, обвешанная походными флягами, окружённая амфорами, на самом краю крыши, руки раскинуты, ногами фанатик опрокидывал высокие глиняные кувшины – к его лодыжкам их привязали верёвками – их вес увлёк мятежника вниз.

Прямо на развалины в проломе.

Тело упало, скрылось из виду, а затем вспыхнуло огромными языками пламя…

И на других крышах у городских стен Кенеб заметил фигуры – одна за другой они падали вниз. И на месте их паденья вспыхивал огонь, окружая малазанцев стеной, – пламя на бастионах, вырывается, выливается, словно алый потоп.

Кенеба обдало жаром, так что Кулак отступил на шаг. Масло из разбитых бочек, скрытых под развалинами упавшей стены и рухнувших зданий, воспламенилось. Пролом заслонила демоническая стена огня.

Охваченный ужасом, Кенеб огляделся и увидел полдюжины сигнальщиков из своего штаба, которые столпились около груды развалин. Взревев, Кулак бросился к ним:

– Трубите отступление! Чтоб вас! Солдаты, трубите отступление!

К северо-западу от И'гхатана Темул во главе отряда виканцев выехал по откосу на Лотальскую дорогу. Они так никого и не увидели. Ни единой души. Никто не бежал из города. Конники четырнадцатой армии полностью окружили его. Виканцы, сэтийцы, «Выжженные слёзы». Спасения не будет.

Темул был доволен, что адъюнкт мыслила так же, как и он сам. Внезапный удар, мощный, как тычок ножом в грудь – и прямо в сердце этого проклятого мятежа. Всадники слышали далёкие взрывы, видели, как пламя высветило чёрные тучи дыма над большей частью южной стены И'гхатана.

Натянув поводья на дороге, виканцы увидели перед собой следы массового исхода, запрудившего этот тракт всего несколько дней назад.

Отблески пламени, далёкий рокот, словно гром, и всадники обернулись к городу. Где за каменными стенами встали стены огня, сперва из бастионов и запертых врат, затем – один дом за другим вспыхивал, порождая всё больше и больше огня.

Темул ошарашено смотрел, его глубоко потрясло то, что он теперь видел. То, что он теперь понял.

Треть Четырнадцатой армии оказалась сейчас внутри города. Треть.

И все эти солдаты уже всё равно что мертвы.

Кулак Блистиг стоял рядом с адъюнктом на дороге. Его подташнивало. Это чувство нахлынуло как воспоминание о событиях, которые он, казалось, давно оставил позади. Когда стоял на стенах Арэна и смотрел, как истребляют армию Колтейна. Безнадёжно, беспомощно…

– Кулак, – рявкнула адъюнкт, – прикажите послать ещё солдат, чтобы засыпать ров.