– Горлорез, ты думаешь, другие здания тоже так начинены? Ты об этом?
– Я думаю, сержант, что Леоман превратил И'гхатан в одну большую западню. Он хочет, чтобы мы продвигались всё глубже, сражаясь за каждую улицу…
– Но как же его последователи?
– А что ему до них?
– Надо найти Кулака Кенеба, сержант. Надо…
– Знаю, знаю. Давай выбираться отсюда, пока этот ублюдок не бросил фонарь!
Началось всё паршиво, а дальше пошло ещё хуже. Но, хоть поначалу они и откатились назад, когда засады – одна за другой – перемалывали передовые взводы морпехов, теперь силы Кулаков Кенеба и Тина Баральты остановились, перегруппировались, а затем пошли в наступление, очищая один дом за другим, улицу за улицей. Кенеб знал, что где-то впереди продолжают прорываться оставшиеся морпехи, вырезая фанатичных, но плохо вооружённых и совершенно недисциплинированных воинов мятежной армии Леомана.
Кенебу докладывали, что эти воины находятся в состоянии наркотического безумия, что они бьются, не обращая внимания на раны и увечья, что ни один из них не отступил, каждый – умер там, где стоял. Этого и следовало ожидать, честно говоря. Последняя битва, а в ней – героическая, мученическая гибель. Ибо таким местом стал И'гхатан, таким был, и таким останется навеки.
Малазанцы возьмут этот город. Адъюнкт одержит свою первую настоящую победу. Кровавую, жестокую, но всё равно – победу.
Кенеб стоял в одном квартале от пролома, спиной к дымящимся развалинам, и смотрел на вереницу раненых и бесчувственных солдат, которых переправляли назад – в расположение целителей и лекарей, смотрел, как по отвоёванным улицам шагают пехотные подкрепления – вперёд, в битву, где малазанский кулак сжимался на горле Леомана и его прихвостней, готовился раздавить последний живой побег самого восстания.
Кенеб заметил женщину из «Красных клинков» Баральты, Лостару Йил. Та вела три взвода на далёкий шум боя. Неподалёку стоял сам Тин и разговаривал с капитаном Добряком.
Кенеб выслал вперёд Фарадан Сорт, чтобы не терять связи с передовыми подразделениями. Они собирались собраться во второй раз уже перед самым дворцом, надеясь, что до тех пор все по-прежнему будут действовать по плану.
Окрики, затем тревожные вопли –