Он охотно согласился и подвел меня к извилистому спуску на дно долины. Я услышала звон молотов о наковальни. Множество наковален. Меня окружил шум города, деловитый, несмолкающий. Комизар подвел меня к солдатам, и я увидела их лица, совсем юные, мальчишки и девчонки, многие не старше Эбена.

Комизар шел быстро, не собираясь останавливаться, чтобы с ними поговорить, но я видела – они знают, кто это. Узнавали они и меня – знак того, что боги благоволят к Венде. Детские глаза с любопытством глядели нам вслед.

– Как их много, – отупело произнесла я, обращаясь больше к самой себе, чем к Комизару.

Эта масштабность ошеломила меня.

Они уничтожают отряды дозорных. Значит, им есть что скрывать. Что-то важное.

Теперь я знала, что именно. Армию, вдвое более многочисленную, чем у любого из королевств.

Он подвел меня к пологой насыпи, за которой виднелся другой участок долины, огражденный со всех сторон. Я наблюдала, как солдаты вывозят на середину поля какие-то большие орудия, но не могла догадаться, что это за машины, пока их не привели в действие. Солдат повернул рычаг, и полетели стрелы – с такой головокружительной скоростью, что в воздухе только промелькнули тени. Целая стена стрел, выпущенных одним-единственным человеком. Я никогда в жизни не видела ничего даже отдаленно похожего на это.

Дальше был другой испытательный полигон. И еще один. По своей изощренности всё это новое оружие никак не соответствовало моим представлениям о венданцах с их полной лишений и довольно примитивной жизнью.

Комизар в упоении потащил меня дальше, к последнему полигону, и увиденное там наполнило мое сердце ужасом.

– Кто это? – выдавила я, глядя на золотистых полосатых коней, вдвое шире обычной лошади в груди и высотой не менее двадцати ладоней. Они дико косили черными глазами, раздувая ноздри, из которых на холодном воздухе вырывался пар.

– Брезалоты, – гордо ответил он. – Норов у них чудовищный, так что для верховой езды мало пригодны. Но, если пришпорить, бегут ровно и плавно. И уж тогда ничто не может их остановить. Почти ничто.

Он подозвал солдата, велев устроить нам показ. Тот ремнем примотал к спине лошади небольшой сверток, а затем ударил ее по крупу чем-то острым. Из раны брызнула кровь, но конь поскакал ровно и плавно, в точности, как описал Комизар. Солдаты со всех сторон осыпали его стрелами, но они не пробивали толстую шкуру и не могли задержать или остановить его. Конь летел по полю, проносясь между стогами сена, и вдруг раздался оглушительный грохот, вспыхнул огненный шар ярче молнии. Во все стороны разлетались клочья пылающего сена. На землю падали куски дерева и ошметки плоти – все, что осталось от коня. Так мог бы взорваться горшок с маслом, упавший в костер, но этот взрыв был в тысячу раз сильнее. Я хватала ртом воздух и моргала, слишком потрясенная, чтобы двигаться.