Пришлось остановиться.

– Праздник удался?

– Вполне. – Я коснулась алого якоря на груди. – Кстати, ты был прав. Она спрашивала о тебе.

На секунду повисла напряженная тишина. Лицо рефаита словно окаменело.

– И что ты ответила? – ледяным тоном проговорил он. – Что именно ей рассказала? Я должен знать.

Конечно, он не станет умолять и унижаться. Гордость не позволит. На скулах у него играли желваки, рот сжался в прямую линию. Интересно, о чем думает? Куда бежать, кого спасать? Что теперь делать?

Сколько мне еще его мучить?

– Она и впрямь сказала кое-что любопытное, – произнесла я, усаживаясь на кушетку. – Например, что принцу-консорту строжайше запрещено иметь дело с эмитами.

– Так и есть. – Страж забарабанил пальцами по подлокотнику. – И ты, конечно, поведала ей о ранах.

– Нет, и не собираюсь.

Выражение его лица разительно переменилось. Помедлив, он плеснул амаранта в кубок.

– Ты спасла мне жизнь, Пейдж.

– А ты пристрастился к амаранту. Это из-за шрамов?

Рефаит насторожился:

– Шрамов?

– Именно.

– Ничего подобного. Настойка полезна для здоровья, и только. Уже объяснял: старые раны. – Он поставил кубок на стол. – Выходит, ты решила не доносить на меня. Почему?

– Предательство не мой конек. – Его объяснение меня нисколько не обмануло.

Старые раны и шрамы – по сути одно и то же.

– Ясно. – Страж уставился на холодный очаг. – Информацию ты утаила, но тунику заработала. Любопытно.