– Товарищ капитан, клиенты готовы.

– Этих, – кивнул Сироткин в сторону лежащих на земле Жорика Найденова и его парней, – отпустить.

– Почему? – удивленно спросил омоновец.

– Сопротивление они оказывали?

– Нет.

– Оружие, наркотики, колющие и режущие предметы у них обнаружены?

– Нет.

– Преступных действий за данными лицами не числится. Так что надо их отпустить.

– Под вашу ответственность, капитан.

– Естественно. – Сироткин с улыбкой посмотрел на Жорика, который лежал на кучке цемента, видимо рассыпанного кем-то из строителей, с иронией произнес: – Георгий Васильевич, можете вставать, процедуры окончены.

Жорик тяжело поднялся, отряхнулся, недовольно пробасил:

– Чтоб тебе баобабом по голове! Новая кожаная испанская куртка! Мне ж теперь в таком виде с бомжами милостыню просить! Хорошо, рылом в цемент не сунули.

– Не надо вперед правоохранительных органов на место происшествия приезжать.

– Если бы не я, их здесь обоих грохнули! – возмутился Жорик. – Ты думаешь, мне доставляло удовольствие безоружным под стволами стоять? А если бы они мочить нас стали, я бы что, пальцем отстреливался?

– Не злись. С заданием вы справились. Благодарю за содействие!

– На хрен мне твоя благодарность, я ради Ворона старался.

– Козлы! Подставили! – раздался хриплый голос Бори Ротвейлера.

– Всем тихо! – громко скомандовал Сироткин. Над стройплощадкой повисла тишина. – Кто-то сейчас гавкнул? Или мне показалось? – Капитан подошел к Боре. – Чей же это лай? – Сироткину нельзя было отказать в артистизме. – Похоже на лай ротвейлера. – Он склонился над бандитом. – Точно Ротвейлер. Ротов Борис Александорович. Мое вам почтение.

– Пошел ты! – зло бросил Ротвейлер.

– А вот хамить не надо. Вставай, а то ты лежишь, а я перед тобой, словно подчиненный, стою. Как-то неправильно получается. Снимите с него наручники.