– Это мы посмотрим. – Кольберг незаметно наступил на педаль у ножки стола: имитированная под паркет панель, рядом с камином, начала бесшумно сдвигаться в сторону. Панель скрывала вход в подземный тоннель, по которому Кольберг надеялся скрыться. – Все, что вы говорите, бред. – Внезапно он нажал спуск. Раздался выстрел. В кабинете запахло порохом.

Среагировать успел Никита. В последний момент он оттолкнул профессора, принимая пулю в плечо. Боль помутила сознание. Почему-то вспомнилась Атея, которая спасла его во время штурма замка Хкош-ин-ин-мэя.

Кольберг кинулся к люку, но скрыться ему не удалось. Один из омоновцев успел ранить его в ногу. Операция закончилась.

Кольберг и Ротов, ожидая суда, коротали время в СИЗО. Дело преступного кандидата в мэры города обещало быть громким, так как вызвало немалый резонанс в обществе. Высокопоставленные знакомые Кольберга не спешили прийти ему на помощь. Он понимал, что лошадь, сошедшая с предвыборных скачек, никому не нужна. В состоянии отчаяния его даже посетила мысль отправить на волю записку-маляву и припугнуть бывших компаньонов, пообещав чистосердечно признаться в своих преступных деяниях, но вовремя одумался. Такое нахальное поведение по отношению к людям, которые помогли ему так высоко взлететь, могло усугубить его положение и даже привести к преждевременной кончине, к чему он не особо стремился. Поэтому Кольбергу оставалось лишь смириться со своей судьбой, а она воздала ему по заслугам.

По заслугам были оценены и труды капитана Сироткина, он получил звание майора и повышение по службе. Для остальных участников событий тоже все складывалось благополучно. Жорик сумел продать квартиру Олега Воронова и, прибавив к вырученным деньгам часть из личных доходов, перевел данную сумму на счет детского дома номер 7, чем чрезмерно остался доволен. Профессор Кашинский готовился к отъезду в Москву, куда был приглашен для работы в секретной лаборатории, находящейся под патронажем ФСБ. Готов был к отправке в будущее и Никита, рана которого на удивление быстро зажила. Теперь лейтенант из будущего и профессор из настоящего стояли на пустыре за городом в ожидании скорого расставания. Золотистый свет луны освещал их грустные лица.

– Знаете, Никита, мне за свою жизнь не единожды приходилось выступать перед аудиторией, но сейчас я даже не знаю, что сказать на прощание.

– Наверное, сказать должен я. Знаете, профессор, со времени нашей встречи в параллельном мире я хотел сообщить вам о главном, но не решался, сейчас момент настал… Я… Я ваш пра-пра-пра… Точнее сказать – потомок.