Он напомнил себе, что это вовсе не его история. На какое-то время он оказался в нее втянутым, но сейчас все кончилось. Не хватит ли с него чужих драм? Пора наконец решить, где его место в этом мире.

И, скрипнув зубами, Салех снова бросил мороженицу и поспешил за ними.

29

29

Днем танцевальный зал на Брум-стрит был не менее красив, чем вечером, но это была совсем другая красота: не сверкающая фантазия, освещенная газовыми лампами, а просторная, залитая золотым светом комната. Высокие окна с частыми переплетами отбрасывали квадратные тени на пол, и в лучах солнца плясали пылинки.

По дороге они не сказали друг другу ни слова, придавленные страхом и беспомощностью. С Джинном Шальман мог делать все, что хотел, а Голема он сам создал и мог сам же уничтожить. Он держал их жизни в своих руках, мог натравить их друг на друга, мог загнать Джинна в кувшин, а Голема обратить в прах. Все, что их ожидало, — рабство или смерть.

Дверь в танцзал была приоткрыта. Обменявшись невеселыми взглядами, они вошли.

Все столы были сдвинуты к стенам, и посредине зала оставалось только пустое пространство паркета. Анна стояла в центре со странным, отсутствующим видом.

— Анна, — позвала ее женщина.

Ответа не последовало. Она сделала несколько шагов, огляделась. Джинн настороженно держался рядом.

— Я здесь, — крикнула женщина.

Словно сгусток тени отделился от дальнего угла и превратился в худого старика.

— Здравствуй, мой дорогой Голем, — сказал он. — Рад видеть тебя. И тебя тоже, — повернулся он к Джинну. — Ты ведь явился по собственной воле. А кувшин с тобой?

Джинн едва подавил испуганный крик, когда его ноги сами по себе шагнули к старику, а руки протянули кувшин. Он нагнулся, поставил тот на пол и снова отошел назад. Женщина с ужасом смотрела на него.

— Прекратите, — сказала она. — Мы ведь пришли, мы сделали то, что вы хотели. Отпустите теперь Анну.

— Голем, ты меня удивляешь, — насмешливо откликнулся старик. — Я думал, ты ей позавидуешь. Посмотри на нее — всего несколько дней до родовых мук, а она ничего не боится, ни о чем не беспокоится. Можно ли устроиться лучше? — Он пристально смотрел на нее через пустое пространство зала. — Я создал тебя очень быстро, но ты наверняка не забыла, как это было. Расскажи мне! — потребовал он. — Помнишь?

— Да.

— И что ты тогда чувствовала?

Лгать было бесполезно, он и без нее знал ответ.

— Я была счастлива.