«Подарок от тороканского купца Бахомута», — объявил посадник Босята; я дежурно улыбнулся, чуть поклонился неимоверно жирному и пестро украшенному существу в тюрбане и карнавальной бородке. Заграничный коммерсант подарил кривую сарачинскую саблю с посеребренной рукоятью…

— Не нравится мне это, — вдруг быстро сказал Данила. Я вздрогнул, поймал его короткий желтый взгляд.

— Да нет… вроде обычный купец, обычная сабля.

— Я не об этом. Смотри! — Каширин скосил глаза вниз, на тесную тропинку, продавленную охранниками в шумящей толпе подданных. По тропинке к высокому, хорошо охраняемому крыльцу уже приближался очередной даритель.

Это был плечистый дружинник лет двадцати пяти: красивая кольчужная броня, желтый пояс в мелких искрах самоцветов. Разумеется, меч не пристегнут. Даже кинжальные ножны — пусты. Острый нос торчит из-под низкого налобника. Шлем — новенький, с темным бунчуком конского волоса. Странно… где-то я уже видел такие бунчуки, заплетенные на манер девичьей косицы и ниспадающие на бронированное плечо. Наверное, в кино.

Дружинник двигался чуть сутулясь, будто глядя под ноги — но удивительно быстро. В левой, чуть отставленной руке даритель осторожно нес, бережно приподнимая над стальным поблескивающим бедром, что-то длинное, рыхлое и черное с серебристым блеском, волочащееся по земле… Шуба. Огромная, роскошная соболья шуба — тяжелый ворох мягкой рухляди.

Я тоже поморщился. Странный подарок. В Москве двадцать первого века, бесспорно, такая шуба стоила бы не меньше, чем спортивный кабриолет. Однако здесь, в десятом веке, соболей покамест бегает не меньше, чем тушканчиков в пустынях Внутренней Монголии. Слишком дешевая дань. Подозрительно…

Впрочем, Данька Каширин имел в виду другое.

— Посмотри, какой у него взгляд, — пробормотал Каширин, делая шаг вперед. Протяжно завизжала сталь — бдительный Неро перехватил испуганный взгляд Даньки, инстинктивно потащил меч из ножен… — Смотри, какой взгляд! — крикнул Каширин, внезапно багровея.

Я не успел заметить взгляда. Когда я вновь обернулся к дарителю, он уже успел опустить на лицо медную личину с прорезями для глаз. Левая длань дружинника тяжело качнулась, встряхивая ворох собольего меха: подол шубы распахнулся, приобнажая что-то блестящее, металлическое…

Дыхание перехватило от жара, охватившего грудь. Цепь прижгла кожу сквозь толстую кольчугу — я некрасиво дернулся, кубок скользнул из пальцев и упал на колени, заливая горячим медом. Между тем даритель успел сделать еще один шаг… Он уронил шубу! Ворох собольего меха мягко, бесшумно повалился на землю. А в руке у незнакомого дружинника уже радостно просияла тугая, золотистая дуга разрывчатого лука.