Злобно улыбаясь, Данька прыгнул вперед и упал.

Вовремя. Стрела пробила небо над головой и с лютым шорохом унеслась за спину, назад, к воде.

— А-а!!! Мимо, кости-пакости гнилые! Мимо! — яростно заорал кривоногий вор. Данька, сплевывая песок, поднял голову… Волшебная граната разорвалась и уже действовала.

— Заткнись, навозник! — зашипел в ответ косоглазый, скаля крупные желтоватые зубы. — Надоел ты мне!

— Лучник хренов! Мертвяки в забрало! Попасть не мог! — Первый часовой, кажется, совершенно позабыл про Даньку. Раздраженно хряпнув топором по воздуху, кинулся к косому напарнику. — Кривозоркий леший! Матка-поганка!

— Что? Что ты бредишь?! Ах ты, мохлютина злая… — простонал лучник: отбросив лук, пошел навстречу, засучивая рукава. — Я тебе втолкую!

Темно-серый бурунчик с легким свистом танцевал над песком. Оба дозорных, сцепившись, уже тонули в нем — магическая пыль поднялась выше пояса.

Вот так мы снимаем часовых, ухмыльнулся Данька. Бесшумно поднялся с влажного песка и, пригибаясь, побежал мимо дерущихся бандитов, стараясь держаться подальше от вонючего облака. Железняк — лютая трава, гнилая. Одна щепоть колючего порошка превращает старых приятелей в злобных недругов. Правда, действует не на всех. И ненадолго…

А Даньке и не нужно много времени. Он планирует уложиться в десять минут. Темный расписной шатер уже отчетливо виднеется вдали среди пестрых палаток — широко прыгая по песку, расталкивая прохожих ярыжек, не оборачиваясь на свист — вперед-вперед, быстро.

Прыгнул через костер, отшвырнул подростка с копьем. Ударил ногой злобного кобеля — кажется, убил.

А вот и я. Здорово, сарынь-сволота голодраная.

Соскучились без меня?

— Эй, гляньте! У него Стырькино чингалище!

— Где? Который? Чужой?!

— Вон, вон — громилка в мокроватых портах! Гляди! Ну все — заметили. Набежали со всех сторон с копьями, колунами. Рожи бандитские — однако… среди ублюдков немало нормальных парней, удивился Данька. Вот — поймал в толпе почти знакомый серый взгляд. Фантастика! Широкоскулый бородач смотрит внимательно и спокойно — на шее племенные нережские амулеты, а до чего похож на Стаса, на Данькиного друга из прошлой жизни! Тут Каширин передумал буянить.

— Мужики! — крикнул он, высоко поднимая обе руки; кривой кинжал яростно заблестел над толпой: теперь, кажется, услышали и заметили все.

Плотное кольцо вокруг. Волосатые груди, загорелые животы, скрещенные руки. Любопытные смелые глаза. Парень слева откровенно пьян — набычился, роняет слюну. А рядом кряжистый мужикан лет сорока — улыбается почти приветливо… Эта улыбка окончательно убедила Даньку: для начала попробуем по-честному.