Данила покачал головой. Как тщательно изменчив этот мир! Еще вчера надо было убеждать группу тяжеловооруженных негодяев в том, что Данька отнюдь не является славянином. Сейчас, видимо, придется доказывать обратное.

— Его зовут Данэил! Данэил из Саркэля! — не унимается Стыря. — Не смотрите, братцы, что глас его славен, а волос светел. Это обманка, неполнокровка! Перед вами — смешной ублюдок коганина и славянской невольницы! Нынче их развелось немало: волос — рус, а сердце — когань!

Данька не отвечал; он слушал утробный голос толпы. Увы: большинство уже поверило Стыре. Опасно. Угрожающий гул холодным кольцом окружает Данилу. Воздух пахнет каленым железом. Здесь не поможет даже колдовской одолень…

— Пущай докажет! Доказаниев хотим! — закричали из задних рядов.

— Послухай, мил человек… — подчеркнуто ласково попросил одноглазый толстяк, осторожно подступая сзади и дергая Даньку за локоть. — Коли впрямь нерусский, так признай. Мы тебя не обидим. А коли земляк — покажи наглядно! Просим тебя.

Данька обернулся. Внимательно посмотрел на кривого толстяка. Возможно, он слишком буквально понял задачу… Впрочем, плевать. Хулиганская веселость охватила сердце. Вот сволочи. Они что — серьезно? Не верят, что я славянин?!

— Показать? — Данька ухмыльнулся. — Ладно. Я вам покажу.

Сказано — сделано. Рванул завязки… Влажные порты тяжело свалились до колен. Минута молчания — слышно, как хлопают глаза.

«О-ооо… — уважительно вздохнула толпа, спустя минуту. — Не-е, не коганин… Точно наш. Землячок».

Данила хладнокровно нагнулся, подтянул штаны на место, неторопливо заузлил веревочку:

— Еще есть вопросы?

Тишина. Это почти победа. Даже Стыря замешкался от неожиданности. Надо перехватить инициативу:

— Я славянин. И сестра моя славянка. Разве у влажской сарыни принято захватывать русских баб в невольницы? Славянских девок насиловать?

Движение в толпе. Недоуменные взгляды снова обращаются на Хлестаного. Тот едва заметно приседает — как под дождем невидимых стрел.

— Пальцем не тронул… даже не мацал! — быстро забормотал Стыря, осторожно оглядываясь. — Братцы… зачем это мне? Она девица, а за порченую втрое дешевле дают… Вы же знаете! К тому же царапается, сучонка…

— Я пришел не шутки шутить, мужики, — грозно нахмурился Данька (а в глубине души почти расслабился: тупая заноза вылезла из сердца). Коротко махнул кинжалом: — Я пришел сестрицу из полона вызволять…

— Братцы! Врет он! Облыгается, зараза! — вдруг крикнул Стыря, опомнившись. Ух ты, подумал Данька: противник испуган, и всерьез! Размахивая алыми расшитыми рукавами, Стыря вьюном кинулся вдоль переднего ряда бандитов, заглядывая в лица. — Девка не сестра ему! У него волос желтый, а девица рудокоса! И не похожа ничуть! Врет облыжник! Брешет нещадно! Хватайте, бейте его!