– Бет? Бет! – глиняная фигура, которую она видела в бою, хромая, проталкивалась между статуями. Вблизи девушка рассмотрела, что там, где керамика откололась, проглядывают куски бледной кожи. Яркая красная кровь – человеческая кровь – стекала из раны на лбу человека, капая на знакомое Бет лицо.

– Бет, – папа опустился рядом с ней на колени. – Пойдем, Бет. Отвезем тебя в больницу. С тобой все будет хорошо.

Бет удивленно посмотрела в его карие глаза, вдруг резко осознав, что ее глаза изменили свой цвет на пестро-серый – цвет лондонского неба.

– Папа? – Она изучала раны отца, ошеломленная его присутствием. Пристальный взгляд девушки упал на стальную балку, которую тот все еще сжимал в руках. – Ты сражался? – недоверчиво пробормотала она. – Медлительный, слабый, чертов человек… и ты сражался?..

Он почти застенчиво кивнул.

– Потому что это была твоя война, – тихо проговорил он. – Потому что я думал, что ты бы этого хотела.

Девушка протянула к отцу руку, и он с благодарностью ее сжал, поднимая дочь на ноги. Несколько секунд ее пальцы стискивали его ладонь.

– Мы не закончили, – сказала она. – Надо еще кое-кого забрать.

Кара лежала там, где Бет ее оставила, уставившись в потолок пирамидальной камеры. Она не проявляла никаких признаков жизни, пока не услышала, что Бет пришла, потом моргнула, и улыбка разлилась по ее лицу.

– Я сделала это, Би, – прошептала она.

– Да, Кара, ты это сделала, – согласилась Бет, не пронимая, о чем подруга говорит.

– Я сделала это… победила. Она держала меня, но и я удержала ее в ответ.

– Угу, – пробормотала Бет, присаживаясь возле подруги.

– Мне было страшно, но я удержала. Я победила. Выбрала, – карие глаза Кары остекленело сверкнули. Она бредила. – Я больше не боюсь, – прошептала она. – Я выбрала.