— Я уж подумал, что тебя демоны взяли, — угрюмо сказал он.

Я тут же вспомнила о невидимке, что скрывался во тьме, но говорить о нём не стала. Просто лежала на спине, раскинув руки по сторонам и наслаждаясь тем, что могу дышать полной грудью без головокружения и боли.

Коннар моей радости не разделял.

— Давай уберёмся отсюда, Кошка, — в который раз повторил он, мрачно поглядывая вокруг себя. — Тут и до этого было несладко, а сейчас и вовсе какая-то хэллевщина творится… В общем, сама посмотри.

В его голосе прозвучало такое искреннее недоумение, что я рывком перекатилась на бок и приподнялась на локте. От увиденного неприятно засосало под ложечкой.

Песок усеивали тела паломников. Кто-то ещё бился в частой агонии, до предела выгибая шею, но большинство уже лежало неподвижно. Их лица застыли погребальными масками, а пальцы рук скрючились, словно стремясь выдрать кусок из воздуха. Но взгляд притягивало не это. Скользнув по паломникам, взгляд зацепился за фигуры, неподвижно возвышающиеся между телами. Эти люди просто стояли, безвольно повесив руки и глядя в пустоту перед собой. Никто из них даже не шевельнулся, когда Коннар заговорил. "А с ними что?" — хотела спросить я, но из горла вырвалось только шипение и надрывный кашель, оросив песок тягучей, как кисель, слюной.

— Так и стоят тут. Наши святоши попадали, как перезревший горох, а эти просто замерли столбами, — сказал наёмник, правильно угадав ход моих мыслей.

Я поспешно отвела глаза. Почему-то показалось, что храмовники могут почувствовать взгляд и кинуться на нас. Голос наконец-то прорезался, и я сипло спросила:

— Долго я так пролежала?

— Шесть-семь ударов сердца, не больше, — нетерпеливо ответил Коннар. Он рывком поднялся с песка и мотнул головой, приглашая за собой.

Я попыталась подтянуть ноги к животу, чтобы встать, но потерпела неудачу. На месте колен ощущалась пустота, впитавшая в себя все остальные ощущения разом. Помянув Хэлля, я напрягла мышцы, пытаясь заставить ноги сдвинуться с места, но тщетно. Каждое усилие только отзывалось набатом боли по всему телу. Северянин молча наблюдал за моими потугами. Что-то в его глазах разозлило меня, и я до крови закусила губу, стыдясь своего унизительного положения. "Если он посмеет хоть что-нибудь сказать по этому поводу, убью!" — в ярости подумала я. Но Коннар произнес только два слова:

— Позволишь мне?

— Что? — его голос вихрем разогнал сумятицу мыслей, и я растерянно взглянула на наёмника. Тот досадливо поморщился:

— Шар'ракх, Кошка, я же не слепой! Вижу, что ты идти не можешь! Прекрати корчить из себя гордячку и разреши мне помочь, иначе придется тащить тебя силой, но до выхода мы тогда вряд ли доберёмся!