Я плохо помню, что произошло дальше. Свежий воздух сыграл со мной предательскую шутку. Горло загорелось, и мир начал уплывать во мрак. Я отчаянно цеплялась за реальность, и сознание милостиво вырывало лоскуты из окружающего мира, перемежая их вспышками абсолютной тьмы. Себе я казалась сторонним зрителем, равнодушно наблюдающим за представлением в замочную скважину.

Сколько храмовников окружило нас там, у входа? Пять? Десять? Сто? Кажется, собрались все паломники, но много ли на площади служителей монастыря?

Труба ревела, и лязгал металл, размеренно отбивая ритм.

Удивлённо распахнутые глаза Джолана возникли передо мной. В них неестественно быстро пульсировал зрачок, а губы потрясенно шептали: "Что с вашим братом, господин Коннар?"

Эти глаза я ещё не скоро забуду. Они займут достойное место в моих кошмарах.

Кажется, никто так до конца и не поверил, что несчастный немой юноша оказался женщиной. Наверное, решили, что с ним опять приключилось какое-то редкое заболевание. Разве что Шомас выкрикнул пару раз: "Я же вас предупреждал! Я знал с самого начала, что с этими двумя что-то не так!", но его поддержал только Ласточка. Голос Шомаса растворился в ночном воздухе, исчез вместе с вылетевшим изо рта облачком, и людские ряды вновь сомкнулись.

Может, все просто растерялись, ведь рядом уже не стоял мейстер, у которого в запасе всегда было объяснение происходящему вкупе с мудрым указанием как поступить.

И чью глотку вспороть следующей.

Кстати, о мейстере Генаре. Когда о нём вспомнили?

Из мрака ко мне протянулись чьи-то руки, жаждущие схватить за горло. Несколько голосов взвыло в унисон: "Убийцы! Как вы посмели…"

Тьма стала осязаемой, чернильными лохмотьями липнущей к коже. Рот наполнился вязкой, горькой слюной с привкусом гнили. Осколки реальности на удар сердца приостановили свой бег, а затем взмыли вверх, подхваченные порывом ледяного ветра. Всё смешалось в сумасшедшем вое: крики, проклятия, обрывки фраз и звон клинков. Я очутилась в эпицентре разгорающегося урагана. Звуки слились в оглушительный грохот, а единственное, что ощущалось — твердь земли под ногами. Это было одновременно и похоже, и не похоже на то, что пришлось испытать на развалинах Омнии. С той поправкой, что на сей раз вместо диковинных картин я наблюдала только бешеное мельтешение.

Ещё удар сердца — и все стихло. Буря улеглась. Меня обступил непроницаемый мрак. Звенящая игла тишины проткнула уши, а тело съёжилось от пронзительного потустороннего холода.

Я больше не была единственным наблюдателем в этой кромешной тьме. Кто-то смотрел на меня с жадным любопытством, будто стремясь полностью растворить и впитать. На этот раз за спиной маячил кто-то новый. Тот, кто представлял опасность во много раз большую, чем все встреченные до этого призраки вместе взятые. Для него я была не интереснее экзотической птицы, случайно попавшейся на пути. Это понимание пришло само, оглушающим потоком ворвавшись в голову. Сердце тревожно заныло, стоило осознать ещё кое-что: почувствовав мое присутствие, невидимка принялся искать меня, вслепую шаря вокруг.