В магазин вошла Олеська.

Ослепила красотой.

Изумленный Кикиморов даже прищурился, обалдело осматривая девушку с ног до головы и обратно.

– Здравствуй, киса с бантиком!.. – радостно проговорил он, поправляя рюкзак на плечах.

– Здравствуйте, – смущённо улыбаясь, отозвалась Олеська. – А я уже здоровалась, когда вошла…

– Воспитанная девушка. Не то, что некоторые… – Кикиморов прямо и смело смотрел на неё. – Пойдешь за меня замуж? Киса! Чо молчишь?

Чёрные дуги бровей возмущенно взметнулись. Губы девушки застыли в полуулыбке. Но растерянность мигом прошла и Олеська ответила непринужденно и весело:

– Замуж? Обязательно. Когда камень на море всплывёт.

– Договорились!.. Кланька, ты будешь свидетелем: когда камень на море всплывет! Ну, гляди, не обмани, кисуля!

Уходя, он засмеялся, довольный собою. Грязные лапы азартно потёр друг о дружку. Ах, как она, девочка эта, трепетала сейчас перед ним! Как покорная тёлочка перед забоем…

Он остановился, закурил и сплюнул, глядя в сторону магазина. «А то ли будет дальше, киса с бантиком! Уж я тебя теперь не отпущу!..»

5

Однажды Серьга Чистяков с отцом ездил в беловодский городок. Сделав кое-какие покупки, отец на бойню завернул по своим неотложным крестьянским делам.

В ожидании отца, паренёк потоптался возле повозки, потом походил по двору. Постоял возле пустого загона для скота. Просторный этот двор был не похож ни на какие другие. Кругом полно костей; зелёные крупные мухи жутковато жужжат, готовые ужалить, кажется, не похуже разъярённой пчелы. Выгребная яма была неподалёку – смердила так, что не подойти. Прислоненная к стене огромная пила для распиловки туш – сломанная, заржавленная – была точно кровью измазана. И там и тут шныряли по двору жирные крысы, такие наглые, что их нужно было пинать, чтобы с дороги прогнать.

Серьга поморщился: «Весёлое местечко!»

В дверях, над которыми было написано «ЦЕХ УБОЯ», показался хмурый деловой отец.

– Иди сюда! – Махнул рукой. – Поможешь.

Зачем-то пригибаясь, хоты в цехе было высоко, они пошли по сумрачным зловонным коридорам, потом через какие-то подсобные помещения, где висели обезглавленные кровавые туши. Потом как-то неожиданно вышли на просвет и Серьга вдруг увидел полуобнаженного весёлого жлоба – огненно-рыжего молотобойца, который убивал так играючи, что даже папироску изо рта не вытаскивал.

Через несколько минут, когда забой закончился, потрясенный паренёк тайком от взрослых утащил окровавленный молот – в речку сбросил с обрыва.

Варфоломей, молотобоец, заметил и – «чуть ухи не выдернул вместе с башкою».