Закончив страду, получил он большие деньги, поехал в город – неподалеку – и полный кузов барахла понакупил: стиральную машину, холодильник, лыжи дочери, велосипед, радужный отрез на платье – «обоим девчонкам».

Усталый, но весёлый вернулся он под утро. Дома – никого. Насторожился: никогда такого не случалось. «А это что за цацка? – удивился он: на столе узорной глыбой льда мерцала дорогая хрустальная ваза с какими-то золотыми вкраплениями. Он подошёл, грязным ногтем задумчиво пощёлкал по стеклу – зазвенело и под сердцем непонятной болью отозвалось… «Что бы это значило? – Стахей нахмурился. – Сколько такой ночной горшочек может стоить? Кусок, наверно, а то и больше…»

Соседка свет увидела в окне, пришла попросить мясорубку (либо намекнуть ему).

– Не знаешь, где мои? – растерянно спросил Матёрин.

Пожилая женщина дёрнула плечами: нет.

– Шофёр Вась-Васькин заезжал сюда вечером, – сообщила соседка, уже уходя и странно, криво усмехаясь на хрустальную вазу.

Как-то не сразу дошло до него… Не мог он допустить подобной мысли. А затем чуть припадок не сделался; бывало с ним такое иногда: заходился до зелёного лица, до белой пены в стиснутых зубах – ножом раздвигать приходилось, чтобы лекарство залить.

Захватив ледяное стекло со стола, он выметнулся во двор… В дым расхлестнул эту вазу о железный лоб грузовика… Заскочил в кабину, свет врубил, не замечая разгорающегося солнца над дорогой за селом… И погнал, погнал машину – газ до полика! – выжимая из мотора всё, что можно…

Всю дорогу Стахея трясло, спазма горло давить начинала, и тёмное пятно ложилось на стекло перед глазами, как бывало на грани припадка.

«Только бы успеть! Только бы не сдохнуть в кювете! – заклинал он себя, успокаивал. – Да что я, как дурак? На дачу людей пригласили, эка беда?.. – Но поверить не мог; догадками душу травил. – Разве я прошлый раз не заметил, какими погаными глазками этот старый козёл приголубил дочку, когда я с нею заехал к жене на работу?.. Но она-то, она! Мать она или кто?.. Всех троих замочу!..»

Райкомовская дача находилась на краю Золотого озера – среди могучих сосен, подпирающих поднебесье. Матёрин там бывал два раза – кирпич и доски привозил для ремонта двухэтажного старого особняка, в котором жил когда-то, говорят, куражился тутошний купец, устраивал такие могучие попойки с песнями и цыганами, что даже кони пьяными валились по берегам. Времена меняются, меняются названия, но сущность, видно, остаётся в человеке. Если кто-то, по сути своей, был рождён как купец, то и замашки у него будут купеческие, даже если он будет зваться «секретарь» или «шеф», или как-то ещё…