Я подумал о Пандоре – где она?

И с этими мыслями уснул.

Я вернулся в палаццо, по обыкновению спустившись с крыши, и обнаружил, что все не так гладко, как мне хотелось бы. Собравшиеся за ужином хранили торжественное молчание, а Винченцо взволнованно сообщил, что ко мне приехал с визитом «странный человек» – он остался в передней и не желает проходить в комнаты.

В передней в тот момент мальчики как раз заканчивали одну из моих фресок. Они торопливо вышли, оставив «странного человека» одного. Остался только Амадео – он без особенного энтузиазма занимался какими-то мелочами, не сводя глаз со «странного человека», и Винченцо забеспокоился.

Более того – ко мне заходила Бьянка, чтобы передать подарок из Флоренции: маленькую картину Боттичелли. Она вступила со «странным человеком» в «неловкую беседу» и после велела Винченцо приглядывать за ним. Бьянка ушла. «Странный человек» остался. Я поспешил в переднюю, но, еще не видя гостя, безошибочно почувствовал его присутствие.

Маэл!

Я бы узнал его с закрытыми глазами. Он совершенно не изменился, совсем как я. Он не обращал ни малейшего внимания на современную моду, точь-в-точь как и прежде никогда не интересовался, как одеваются смертные.

Выглядел Маэл, честно говоря, кошмарно: поношенная куртка из сыромятной кожи, дырявые чулки и подвязанные веревкой башмаки.

Спутанные грязные волосы нуждались в уходе, но лицо хранило на удивление приятное выражение. Увидев меня, он тотчас подошел меня обнять.

– Это и правда ты, – тихо произнес он на древней латыни, словно под моей крышей принято было шептаться. – Я слышал, но не верил. Как же я рад тебя видеть! Хорошо, что ты по-прежнему...

– Да, понимаю, о чем ты, – ответил я. – Я по-прежнему наблюдаю за течением времени. Я очевидец истории, выживший благодаря Крови.

– Я бы никогда так хорошо не сказал, – вздохнул Маэл. – Но, повторяю, очень рад тебя видеть, рад слышать твой голос.

Я заметил, что Маэл весь в пыли. Он осматривал комнату, обращая внимание на расписной потолок с изображением хоровода херувимов и золотого листа, на незаконченную фреску. Понимал ли он, что это моя работа?

– Маэл, тебя по-прежнему легко удивить, – сказал я, ласково отодвигая его в сторону, подальше от света. – Но ты похож на бродягу.

Я негромко рассмеялся.

– Опять предлагаешь мне одежду? – спросил он. – Сам знаешь, я в таких вещах не разбираюсь. Надо бы, наверное. А ты, как всегда, прекрасно устроился. Неужели для тебя открыты все тайны, Мариус?

– Для меня всякая мелочь – тайна, Маэл, – ответил я. – Но приличная одежда всегда найдется. Даже конец света не застанет меня врасплох – я буду при полном параде как при свете дня, так и в ночной тьме.