– Да, ты позволишь? – взмолилась она.

– Конечно!

Бурные изъявления признательности привели меня в замешательство. Она осыпала меня благодарными поцелуями.

– Но я должен предостеречь тебя, – сказал я. – В местности, куда мы переезжаем, находится много деревень, а крестьяне твердо верят в существование ведьм и вампиров.

– Вампиров, – повторила она. – Это слово твоего друга из Таламаски.

– Да, – ответил я. – Необходимо каждый раз скрывать следы нашего пиршества. Иначе мы тут же станем местной легендой.

Она рассмеялась.

Наконец работы в замке – или в шлоссе, как выражаются в этой части света, – завершились, и мы начали приготовления к отъезду.

Но меня неотвязно тревожила еще одна мысль.

Наступила ночь, когда Бьянка заснула в углу, и я решился покончить с этим делом.

Я упал на колени на холодный мрамор и вознес молитву недвижимой, прекрасной Акаше, недвусмысленно спросив, позволит ли она Бьянке испить своей крови.

– Это нежное создание много лет провело рядом с тобой, – говорил я, – она любит тебя безоглядно. Я много раз давал ей своей крови, но разве может моя кровь сравниться с твоей? Я боюсь за нее, боюсь, что с ней станет, если нам придется расстаться. Умоляю, позволь ей испить. Дай ей бесценную силу.

В ответ я услышал лишь безмятежную тишину. Вокруг мерцали крохотные огоньки свечей и ламп, источавших аромат воска и масла, и в глазах царицы плясали отблески огня.

Но мне было видение – прелестная Бьянка, приникшая у груди царицы. И на одну божественную секунду мы оказались не в святилище, а в огромном саду. Деревья колыхались на ветру. Запахло цветами.

И я очнулся в святилище – на коленях, с простертыми руками.

Я шепотом обратился к Бьянке и сделал ей жест подойти. Она подчинилась, не представляя, что у меня на уме, а я подвел ее поближе к горлу царицы, прикрывая собой, чтобы принять на себя удар, если Энкил поднимет руку.

– Поцелуй ее шею, – прошептал я.

Бьянка дрожала. Она находилась на грани слез, но сделала все, как я сказал, и пронзила маленькими клыками кожу царицы. Я почувствовал, как ее тело застыло.

Свершилось!

Она пила и пила, и казалось, что я слышу, как бьются, соперничая друг с другом, два сердца – большое и крохотное, а потом Бьянка упала, и я принял ее в свои объятия, глядя, как затягиваются две ранки на горле Акаши.