Вырвавшись из леса, Милена длинным прыжком миновала косогор и прибавила на празднично-зеленой щетке травы, такой яркой, что казалась она не настоящей. Издали кто-то кричал, ругался. Милена не обернулась: голос чужой, а новых знакомств ей вовсе не надо. Затылок ощутил угрозу, голова тренированным и не зависящим от сознания кивком ушла от удара, рука дотянулась до опасного, обняла, оценив скорость. Сломала стремительное движение и раскрылась, позволяя рассмотреть укрощенную угрозу. Небольшой белый шарик... Подбрасывая его, Милена побежала дальше, хмурясь и понимая, что умудрилась произвести на кого-то впечатление, и помимо воли сделала встречу неминуемой. Вон -догоняет уже не жалкий шарик, а шуршание шин и ноющий звук мотора.

— Однако... Однако, сударыня, вы изволили эффектно испортить мой лучший в сезоне удар, — с ходу проорал человек в седле одноместной тележки. Был он полненький, сам подобный мячику. — Вы восхитительны. В клубе, наконец, решили, что спортивные сборы пойдут на пользу заведению? Как член профильного подкомитета — только за.

Милена бежала, слушала и злилась. Гольф-кар — сознание дотянулось до нужного слоя и выволокло название, — прыгал рядом, толстый его седок тряс пухлыми щеками. Красный с белым наряд был, по мнению Милены, невыгоден для мужчины, тем более со столь жалким сложением — студенистое пузо свешивается на колени. Гольф-кар попытался обогнать, качнулся на склоне и резко сбросил. Милена остановилась рядом, не желая вести негодного человека к дому. Он был погасший. Площе плоскости: ни единого отблеска души, даже во взгляде. Зато тень густа, такая бывает у тех, кому покровительствует исподье.

— Гимнастка, — восторженно вздохнул обладатель красно-белого наряда. Многозначительно засопел и добавил: — Олимпийская надежда.

— М-мм, — промурлыкала Милена, похлопав по розовой щеке, такой потной, слово толстяк бежал, а не ехал. — Сладок утренний сон.

— Что? — толстячок захлопал соловеющими глазами.

— Сон, — тише выдохнула Милена. Медленно свела веки в щели, наблюдая, как закрывает глаза толстяк. — Всего лишь сон.

Толстяк сник и засопел, подергивая левой щекой в мелкой, неуверенно развивающейся улыбке. Милена подхватила сползающее тело, поправила на сиденье, вложила в обмякшую ладонь шарик. Усмехнулась и побежала дальше. В плоскости люди сохраняют облик, даже утратив суть. Это обманывает всех, лишенных полного зрения. Но для обитателя Нитля отличить человека от твари посильно. Толстячок был — тварь. Некрупная, трусоватая, мерзкая.

— Трупоед, — сквозь зубы прошипела Милена, передернула плечами и оставила встречу позади.