— А напоминать об этом подло, — обиделась Эмер. — Я хочу помочь.

— Вот и помоги. Сядь у окна и примолкни хоть ненадолго. Ты слишком перепугалась. Если сейчас не успокоишься, начнется истерика. Тогда точно свяжу, пока мне некогда с тобой возиться.

— Я ничуть не испугалась, — упрямо ответила девушка.

Она нехотя прошла к окну и уселась в кресло, вытянув ноги. Колени у нее стыдно дрожали, и присесть было очень кстати.

— Спасибо, за противоядие, — сказала она тихо.

— Это был мой долг.

— Ни за что не поверю.

— Даже не сомневаюсь. Вряд ли слово «долг» тебе знакомо.

— А тебе не знакомо слово «вежливость».

Он не ответил, посветив светильником под кроватью и по углам.

— Я думаю, что за всем этим стоит епископ Ларгель, — сказала Эмер.

К ее разочарованию, Годрик даже не переменился в лице, продолжая осматривать углы комнаты и отодвигать сундуки.

— Что он потребовал от тебя за мое спасение? Это чудовище намекало, что ты… можешь умереть.

— Вздор, — сказал Годрик, перетряхивая одеяло, простыни и покрывало, а потом принимаясь за балдахин. — Он ничего с меня не потребовал и ни в каких заговорах не замешан. У тебя больное воображение.

— С моим воображением все в порядке! А вот ты не видишь, что происходит возле тебя, как лошадь в шорах.

— С лошадью меня никто еще не сравнивал. Только с жеребцом.

— Не льсти себе, — отмахнулась Эмер.

— Ты не проверяла.

— Хочешь дать мне такую возможность?

— Хочу дать тебе еще одну возможность перестать болтать глупости, — сказал Годрик, заканчивая осмотр. — Опасности нет, можешь возвращаться в постель.