Посетил библиотеку. Там работал Кей. После того как открылось его предательство, послушник избегал Горела, хотя тот ни в чем не винил мальчишку, сам поступил бы так же. И не раз поступал. Всегда, когда этого требовало дело. Измена была его профессиональным риском.
В библиотеке хранилось множество книг.
– Что там с моим домом? – спросил Кея Горел. – Есть здесь книги, в которых упоминается Голирис?
Мальчик неохотно направился к полкам. Поднялся по одной крепкой и высокой стремянке, спустился, поднялся по другой. Наконец вернулся с древним пропыленным томом. На обложке значилось: Волшебник Йи-Шэн «Невероятная
– Может, здесь что-то будет, – сказал Кей и принялся перелистывать страницы, пока не добрался до карты.
Она совсем выцвела, став почти нечитаемой. С трудом различалось темное пятно моря, а в его центре – континент. Кей провел ладонью по странице. Изображение увеличилось, библиотека исчезла.
Голос произнес:
– В последний год своего царствования король-некромант сложил великое заклинание, равного которому не было и не будет. Вихрь взметнулся из-под его стоп и подхватил, один за одним, все корабли.
Голос принадлежал Кею. Горел вдруг очутился на корабле посреди бушующего шторма, почувствовал знакомый запах: запах древности, того, что было когда-то похоронено и вот вновь вызвано к жизни, запах грибов и гнили первобытных лесов. Он увидел впереди чернеющие скалы, корабль, напоровшийся на их острые клыки, погружающихся в пучину мертвецов. Выжил один Горел. Доплыл до берега и вступил в город, которого не видел ни до, ни после. Он бродил по пустым улицам, пока не добрался до королевского дворца. Войдя внутрь, прошел в тронный зал и остановился.
Все там было ужасно старым, углы затянуты толстым слоем паутины, на полу – пожелтевшие кости. Он не обратил на них внимания.
Горел из Голириса не сводил глаз с маленькой, хрупкой фигурки, сидевшей на его троне.
На него, смущенно улыбаясь, смотрел мальчик Кей.
14
Ему снился кошмар. Проснувшись, Горел обнаружил, что его душат. Голова все еще кружилась от невероятного видения потерянной родины. Нет, это невозможно, Голирис не мог пасть. Однако улицы были безлюдными, а паутина такой плотной… Сколько же лет потребовалось паукам, чтобы ее соткать? Точнее, сколько веков?
Все было неправильно, наверняка какой-то лживый мираж, иначе и быть не могло. Горел проснулся от удушья, чувствуя на своей шее чужие руки. Над ним склонилось лицо древнего старика, оскалившегося от напряжения. Его большие пальцы вдавились в трахею. Горел схватил врага за запястья, хотел оттолкнуть, но куда там! Старик оказался нечеловечески силен. Горел забился, беззвучно открывая и закрывая рот, потом каким-то невероятным чудом извернулся и, собрав остатки силы, вцепился зубами в руку старика.