Иногда он нарезал круги в сорок футов в сосновых лесах Северной Каролины, вытаптывая траву. Вышагивая по серой почве «Земли топающего дьявола», он бормотал:
Кругами, кругами он резво топочет, Но вот остановка – не там, где он хочет.Иногда сидел на скалистых берегах реки Ноличаки в Теннесси, спиной к воде, и, задрав голову, рассматривал отвесную скалу, на которой запросто, говорят, может явиться лик дьявола, если долго всматриваться, пытаясь его представить, да еще поддаться наваждению.
– Вовсе и не похож, – бормотал Пити.
Его голос терялся в бурлящих водах под «Зеркалом дьявола».
Так оно и шло в свой черед, от «Кресла дьявола» до «Печи дьявола», от «Впадины дьявола» до «Шаров дьявола», от «Хребта дьявола» до «Локтя дьявола», от «Озера дьявола» до «Кухни дьявола». Его швыряло туда-сюда и обратно.
Он тяжело вздыхал, когда оказывался в Калифорнии, в горах Сьерра-Невады, карабкаясь через завалы осыпающихся камней под обрывом, выглядевшим как частокол из базальтовых столбов. Как он ни противился, руки сами хватали первый попавшийся валун. Обливаясь потом, шатаясь на подкашивающихся от тяжести ногах, Пити тащил его, чтобы вдруг бросить в нескольких ярдах, поднять другой случайный булыжник и брести с ним обратно. Совершая сей сизифов труд у «Столбов дьявола», он беззвучно произносил придуманное им заклинание:
Перлин Санди, о Санди, когда ж ты придешь? Питу, видно, крышка, если подведешь!Заклинание совсем не походило на оригинал – просьбу святому Антонию, покровителю потерявшихся вещей, но Пити не собирался звать занудного сукина сына. В таких заклинаниях главным была не новизна, а сосредоточенность и повтор. С этим соглашались все маги мира.
Перлин Санди, о Санди, поспеши, дружок! Старый Пити в горе, выдь на бережок!Потом Пити вывихнул лодыжку и снова упал, содрогаясь в ожидании, что обдерет колено о зазубренный склон «Столбов дьявола»…
Но вместо этого он летел, завывая, по воздуху, и камнем падал в глубокий ледяной бассейн под водопадом в Южной Дакоте. Как он догадался, что это Южная Дакота? Точно так же, как вдруг научился плавать, если это можно так назвать. Ад отнюдь не славится водными феериями. Пити изо всех сил замолотил руками и всплыл на поверхность, подняв фонтаны брызг, поплыл на спине к выщербленной скалистой стенке вокруг «Купели дьявола». Он уцепился за скалу и забормотал в такт стучащим зубам:
Перлин Санди, о Санди, попал в ловушку Пит, Не справится бедняга, о помощи вопит.* * *
Поскольку Пити все еще швыряло, как во времени, так и в пространстве, любые попытки узнать, что поделывает в данный момент Перлин Санди, его последняя надежда, были обречены на неудачу. Впрочем, достаточно сказать, что волны, которые Пити поднял в «Купели дьявола», летели во всех направлениях, во все времена и эпохи, и теперь оставалось лишь ждать, когда Перлин Санди промочит ножки. Потому что, как бы ни открещивались они от этого факта, Перлин и Пити никогда не разлучались надолго, это точно, с тех пор как вдова Уинчестер свела их вместе. Они же два сапога пара, как за́мок и замо́к, мартовские зайцы и марципан, Млечный Путь и молоко, свет и светлячки. Можно ли было подумать об одном и не вспомнить другого?