А еще через две ночи Элена стояла возле огромного зеркала и хмуро глядела на свое отражение. По случаю празднования победы ее нарядили, как фарфоровую куклу. Волосы были уложены в сложную прическу, лишь несколько локонов закрывали уши, на мочках которых сияли бриллианты. На ней было платье из мягкого светло-зеленого бархата с поясом и перчатками темно-зеленого цвета. Подол платья доходил до самого ковра и скрывал серебристые туфельки, украшенные шелковыми розами.

У нее за спиной, поджав губы, стояли две женщины с осиными талиями. Их серебряные волосы давно поседели. Мерик сказал, что это его тетушки. Именно они явились причиной страданий Элены.

– Пожалуй, так сойдет, – заявила Эшмин с явным неудовольствием.

Каролин улыбнулась ей с легкой иронией.

– Ты слишком сурова. Посмотри, как это будет выглядеть в движении. – Она щелкнула пальцами, и легкий ветерок зашевелил подол платья Элены. – Вот видишь! Платье должно двигаться.

Эшмин выразительно вздохнула.

– Если бы мы были в Стормхейвене…

– Конечно, сестра, я бы закрыла лицо от стыда – даже служанку нельзя одевать в такое платье.

Эшмин положила палец на подбородок и склонила голову.

– Может быть, еще разок попробуем светло-розовое?

Прежде чем Элена успела протестующе завизжать, раздался стук в дверь.

– Элена! – послышался голос Джоака. – Все уже давным-давно собрались в зале. Меня прислали за тобой.

Элена вознесла благодарность Доброй Матушке за спасение.

– Я иду! – Она бросила свирепый взгляд на своих мучительниц – пусть только попробуют возразить.

Эшмин воздела руки к небесам.

– Ну что мы можем сделать!

Каролин схватила сестру за запястье.

– Она выглядит прелестно. Ты совершила чудо.

Элена закатила глаза и шагнула к двери. Ей хотелось бежать, но тяжелое платье и туфли заставляли ее двигаться медленно. Она протянула руку к задвижке, но Эшмин ее опередила. Элена нахмурилась, вновь поражаясь удивительной быстроте элв’инов.

Эшмин отодвинула задвижку и широко распахнула дверь. Она поступила так вовсе не из уважения к наследственным правам Элены, а по куда более прозаической причине.