Глаза Джоака расширились от удивления.

— Сисакофа влила в это лезвие немного самой себя, — кивнул чародей. — Разве удивительно, что одна ведьма способна распознать присутствие другой?

— Меч Розы…

— Это оружие крови, — закончил фразу Грэшим, — сделанное Сисакофой. Один из самых могучих темных артефактов, какой вообще когда-нибудь создавался. — Он вздохнул, откидываясь на спину. — Он уничтожит твою сестру.

Эр’рил вошел в палатку и после ночного холода окунулся в душное тепло. Когда он подполз к груде одеял и мехов, то увидел, что Элена смотрит на него широко раскрытыми глазами.

— Тебе нужно поспать, — прошептал стандиец, устанавливая горшок с углями в ногах ее походного ложа.

— Я не могу уснуть, — дрожащим голосом ответила она.

Он вздохнул и присел рядом. Потрогал ее лоб. Кожа Элены оставалась холодной. Воин посмотрел на выход.

Должно быть, девушка прочитала его мысли.

— Углей больше не надо, — прошептала она, высовывая руку из-под одеял и нащупывая его ладонь.

Эр’рил посмотрел ей в глаза и прочел в них желание.

— Только этой ночью, — хрипло произнесла Элена. — Согрей меня.

Стандиец сжал ее пальцы, тщетно пытаясь придумать причину для отказа.

У него было столько хлопот! Но, глядя в измученное лицо Элены, он понял, что все они подождут. Этой ночью надлежит следовать зову своего сердца.

В неясном свете единственной свечи он расстегнул перевязь с мечом и бросил на пол. Девушка следила, как он избавился от кожаной куртки и узких брюк. Затем воин опустился на колени, откинул в сторону меха, высвободился из последней одежды и скользнул под одеяла.

Эр’рил укутался плотнее, отыскивая Элену, но она сама нырнула ему в объятия, согреваясь его теплом.

Девушка положила голову на грудь любимого. Стандиец прижался щекой к ее волосам и вдохнул их аромат. Она пошевелилась, и он почувствовал, какая мягкая и гладкая у нее кожа. Дрожь, не имевшая ничего общего с ознобом, пробежала по его телу.

Элена что-то неразборчиво пробормотала.

— Я тоже тебя люблю, — ответил Эр’рил.