Тимара недоуменно уставилась на Рапскаля. Он очень возмужал. Длинные волосы, скрепленные ремешком, были расчесаны и шелковисто блестели. Теперь пряди не закрывали лицо Рапскаля, и он казался гораздо старше своего возраста. Этот человек не напоминал ей мальчишку Рапскаля, который решился однажды изменить свою жизнь. Его челюсти стали мощнее, щеки и лоб – более плоскими. Хеби покрыла его тело красной чешуей под цвет своей собственной, однако его чешуйки были мелкими и упругими, как у маленькой рыбки. Туника юноши отливала темно-золотым с вкраплениями коричневого и туго натягивалась на широких плечах. Мышцы Рапскаля оказались не такими, как у остальных хранителей: он специально тренировал свое тело, и его мускулы не демонстрировали исключительно ту силу, которая приобреталась в повседневных трудах.

Рапскаль устремил на Тимару сияющие синие глаза.

Она покраснела. На его губах расцвела улыбка. Он поднял руку и поманил ее пальцем.

– Нет, – сказала она. – Я хочу, чтобы ты ушел из моей комнаты, Теллатор.

– Тимара, прошу тебя! Я знаю, что проявил резкость по отношению к тебе. Но это было необходимо. Подумай, что случилось бы, если бы я не настоял на том, чтобы ты спустилась в колодец. Дело ведь не только в том, что ты нашла для нас Серебро. Ты обрела себя. Ты заново поняла, кем ты должна быть, какой храброй ты оказалась…

– Прекрати! – отрезала она и взяла мешочек, лежащий на туалетном столике. Тимара открыла его и достала оттуда ожерелье с лунной подвеской. Оно засветилось при ее прикосновении. – Тебе стоит забрать его с собой.

– Оно твое!

– Оно никогда не было моим. Мне оно не нужно. Я не Амаринда и не собираюсь жить ее жизнью.

Он не сдвинулся с места.

– Тебе не обязательно быть Амариндой ради меня. Я действительно любил Тимару – и полюбил ее задолго до того, когда узнал, что в прошлом встретил мою единственную Амаринду.

Тимара пересекла комнату и протянула ожерелье Рапскалю. Он не пожелал взять у нее украшение, и тогда девушка швырнула подвеску ему на колени. Он поймал Тимару за запястье. Она не стала вырываться и произнесла:

– Если ты немедленно меня не отпустишь, я отвешу тебе пощечину.

Он насмешливо фыркнул:

– Попробуй, только в меня тебе не попасть.

Он выпустил ее руку – и она шагнула прочь.

– Ты не Рапскаль, – проговорила она, досадуя на то, что у нее охрип голос. – Рапскаль так себя не вел бы. Рапскаль казался странным и легкомысленным, но еще он был прямым и порядочным. И я его любила. А ты мне безразличен.

Он пристально посмотрел на нее.

– Я всегда был Рапскалем, – отчеканил он.