– Возможно. Но теперь ты стал кем-то другим. Рапскаль никогда бы не разговаривал со мной подобным тоном. Он бы не прибегал к обману и не принуждал, манипулируя эмо-циями…

– Люди меняются, – перебил он ее.

Она ничего не ответила. У нее к глазам подступали слезы, но она не желала плакать в присутствии Теллатора. Рапскаль понял бы, что она оплакивает потерю друга. Теллатор увидит в этом обычную женскую слабость. У нее оборвалось сердце, когда она поняла, что в ней достаточно от Амаринды – ведь она уже может предугадать, как именно он будет реагировать на ее слезы.

– Ошибаешься. Рапскаль впустил тебя в свою душу – и ты впитал его сущность. Но если бы он не прикасался к тому камню, то никогда не стал бы тобой. Он бы вырос и изменился, но…

– Что за чушь! – Юноша захохотал. – Ты намекаешь на то, что мне следовало расти и изменяться лишь так, как хотелось бы тебе? Я что – растение, которое надо обрезать, формировать и держать в горшке? Я, по-твоему, должен быть тем, кого ты могла бы полностью контролировать, кому диктовала бы свои условия? А где справедливость? Что за любовь у тебя ко мне, раз она требует, чтобы я навсегда оставался Распскалем? Если бы ты никогда не ухаживала за драконом, то не была бы той женщиной, какая ты сейчас. Значит ли это, что твоя собственная трансформация плоха для тебя? А ты могла бы вернуться назад – к той прежней Тимаре, которой была в день нашего отбытия из Кассарика?

– Нет, – признала она с судорожным вздохом.

Его слова были похожи на камнепад. Рапскаль сыпал доводами, выстраивая свою логику с такой стремительностью, что к тому моменту, когда она находила отсутствие логики в одной его мысли, он уже успевал опередить ее и наслаждался своей правотой.

– Я все отдала бы за то, чтобы поговорить с тем Рапскалем, который пришел сюда со мной! – выпалила она. – Мне хотелось бы обнять его в последний раз! Сейчас я поняла, что больше никогда его не увижу, независимо от того, вернешься ты или нет.

Он раскрыл объятия.

– Я здесь, Тимара, и я с тобой. Но ты отказываешься расти. Ты мечтаешь остаться той девчонкой, которая шныряла в кронах деревьев и выполняла правила, которые ей диктовал отец. Твои родители принимали за тебя все решения, а когда ты оказалась одна, ты все равно не можешь оторваться от них и нести за себя ответственность. Ты боишься любых перемен, Тимара. Однако то, что не изменяется, умирает. И даже после смерти этот процесс не прекращается. Но ты требуешь невозможного. А если ты и дальше будешь такой упрямой, то мне тебя не переубедить. Твои друзья вырастут – а ты будешь коротать время в своем жалком прошлом. С тобой это уже происходит: ты всегда в стороне и держишься особняком. Почему, Тимара? Неужели ты предпочитаешь одиночество? Ты возмущалась тем, как к тебе относится Джерд, но чего ты могла ожидать? Она приняла новую жизнь. А ты – нет.