Три громадных саркофага были открыты, и из них поднимались мертвецы. Однако, в отличие от заурядных когтистых тварей, которых Мишель десятками изничтожал несколько минут назад, обитатели саркофагов явно превосходили любую нежить, с которой его учили сражаться.

Двое из них были самыми обычными скелетами, но когда они выпрямились во весь рост, воздух вокруг них замерцал переливами магии, и мгновение спустя они оказались облачены в шипастую броню, массивную и мешавшую двигаться. Оба сжимали двуручные мечи длиной в рост Мишеля, под шипастыми шлемами горели холодным огнем пустые глазницы. Мишелю доводилось слышать предания о таких тварях – восставшие из мертвых, беспощадные воины, готовые убить всякое живое существо, какое попадется на пути.

Названия третьей твари Мишель не знал. Она взмыла в воздух, и магическая энергия завихрилась вкруг нее могучим золотистым водоворотом, соткавшись в блестящие алые с золотым одеяния. Когтистые лапы твари искрились магией, а иного оружия у нее и не было. Завиток магического вихря сгустился на голове золотой ермолкой, а под нею серая кожа обтянула уродливое подобие лица, на котором горели злобой раскаленные как угли глаза.

– Эра’харел! – прошипел Фелассан, и Мишель с удивлением услыхал в голосе эльфа присущие простым смертным ярость и страх. – Это… э-э… по сути говоря, демон-маг. Звучит красиво, но по сути – ужасная гадость.

Мишель оглянулся на остальных. Селина и Бриала были на ногах, так же как и Ремаш. Фелассан осунулся – разрушение чар явно стоило ему немалых сил. Маги Гаспара выглядели еще плачевней. Долийка все так же валялась на полу, сотрясаемая дрожью, а молодая аристократка до сих пор не пришла в себя.

Из солдат Гаспара не уцелел никто. Одних смело огненным взрывом, другим выпала худшая участь: после того как треснул элувиан, они навеки застряли на проклятой Создателем тропе между зеркалами.

– Гаспар! – резко проговорила Селина. – Полагаю, у нас появилась общая цель.

Великий герцог оглянулся на нее и снова перевел взгляд на ужасы, восставшие из гробниц.

– Согласен. – Гаспар глянул на Мишеля, и губы его дрогнули в едва заметной усмешке. – Вперед, о брат мой. Покажем этим тварям, как жестоко они промахнулись, бросив вызов орлесианским шевалье.

Гаспар наверняка знал, что Мишель едва держится на ногах. Хотел ли он подбодрить или, наоборот, задеть недавнего противника – в любом случае этих слов хватило, чтобы привести Мишеля в чувство. Он поднял меч, принимая стойку «Рыбак с острогой», крепче стиснул щит и сурово кивнул Гаспару:

– Согласен.