Поверенный быстро просмотрел бумаги и поднял на меня круглые от удивления глаза:

– Виконт, как вам это удалось?

– Помог иск, – просто улыбнулся я.

– Я все сделаю, виконт, – пообещал законник и замялся, – но можно не сегодня? Я до сих пор в конторе потому лишь, что боюсь не добраться до дома! Нужных людей сейчас на работе уже не застать!

– Хорошо, – кивнул я. – Тогда завтра. Я свяжусь с вами. Скорее всего, пришлю телеграмму, куда следует перевести первое поступление.

– Все сделаю, виконт! – повторил поверенный.

Я попрощался с ним и вышел в коридор, намереваясь переждать непогоду на Центральном вокзале и при первом же улучшении ситуации отправиться оттуда в порт. О деньгах теперь беспокоиться не приходилось, отчислений из семейного фонда будет вполне достаточно для грядущей поездки в Цюрих. А там все наладится само собой.

Все наладится!

Я так размечтался, что в вестибюле обратил внимание на шагнувшего навстречу человека, лишь когда тот произнес:

– Виконт Крус! А я вас везде разыскиваю!

Вмиг очнувшись, я сунул руку в карман и с опаской уставился на знакомого детектива-сержанта, рыжеусого и желтоглазого.

– С какой целью? – спросил у него.

– Главный инспектор желает вас видеть, – ответил полицейский, стряхивая с фуражки капли дождя. – С какой целю – мне не сообщили.

– Он же собирался домой?

– А он и просит привезти вас к себе домой, – подтвердил детектив-сержант. – Возможно, это как-то связано с его дочерью. Не знаю.

При упоминании Елизаветы-Марии заныло сердце, но я не подал виду, достал из кармана жестянку с леденцами, без всякой спешки закинул один из них в рот и только тогда объявил:

– Отлично! Не будем заставлять главного инспектора ждать.

Мы вышли на улицу, сбежали к подогнанной к самому крыльцу карете и поспешили укрыться в ней от дождя.

– Ну и погода! – покачал головой детектив-сержант, вытирая усы.

Я только кивнул и беседу поддерживать не стал. Мысли были заняты совсем другим. Да, рассчитывать мне было не на что, Елизавета-Мария высказалась на этот счет четко и недвусмысленно, и тем не менее всю дорогу я пребывал в предвкушении новой встречи с ней. Глупо? Чертовски глупо! Но, как известно, надежда умирает последней.