– Воительницы – заводчицы хоть куда, – напарник с явным удовольствием даже не положил, возложил на хлеб кусок белого, в розоватых прожилках сала, а сверху еще и зеленый лучок приладил. – Дивоконей растят, да таких, с которыми хлопот не знаешь. Всё понимают, делают, что велено, и никакой дурью не маются. Одна беда, чужим яги своих лошадок продают неохотно, но Марфа как-то добыла.

– Подарок, значит? – переспросил Алёша, которому даже для вида не хотелось соглашаться, что безотказный конь с вислым хвостом – это хорошо.

– Подарок, – подтвердил Стоян, извлекая из своей торбы расписную тарелку, к которой словно бы липло маленькое ярко-красное яблоко. – Хорошо, что напомнил…

Попроси напарник Алёшу отвернуться, тот бы, конечно, отвернулся, но Меченый не просил, и молодой Охотник не отказал себе в удовольствии понаблюдать за опытным. Стоян отодвинул пустую миску и, водрузив на освободившееся место тарелку с яблоком, протянул над ней раскрытые ладони. Будь яблоко огнем, было бы впору подумать, что китежанин греется. Просидев в таком положении пару минут, Стоян начал медленно, по волоску, опускать руки, беззвучно шевеля губами. Кажется, он повторял одно и то же слово, кажется, он начинал злиться. Широкая раскрытая ладонь почти коснулась плода, когда тот вздрогнул, лягушонком отпрыгнул к краю тарелки, дернулся еще раз, прополз с четверть круга вдоль широкой узорчатой каймы и замер.

– Худова тарелка, – повторил уже слышанное Алёшей Стоян и объяснил. – Это из-за нее всё… Я Вячеславу-советнику всё честь по чести доложил и под конец попросил сотню воинов прислать, а он, видать, лишь начало самое разобрал.

– А ты не понял?

– Поймешь тут… Меня узнал, ответил, ждать велел. Ну я тебя и дождался… Ладно, яги во всяких хитрых штуковинах разбираются, может, еще починит.

– Может, – согласился Алёша, которого куда больше злосчастной тарелки занимал прислоненный к лавке Стоянов чаробой. Двуручный, а значит, Меченый был не просто опытен, а относился к лучшим из лучших. Иначе бы не рискнул связаться с оружием, чьи несомненные достоинства уравновешивались громоздкостью и сложностью в обращении.

– Любуешься? – заметив жадный молодой взгляд, Стоян с пониманием усмехнулся. – Я тоже, было дело, любовался, а теперь вот кряхчу да таскаю.

– А… глянуть поближе не позволишь?

– Только глянуть? – проницательно подмигнул Охотник. – Не мало ли?

– Мало, – и не подумал врать Алёша.

– Как назад пойдем, покажу, наука нехитрая. Ладно, давай, брат, о деле, то бишь о Лукоморье. Должны мы место это оборонить, хоть бы нам костьми лечь пришлось, уж больно важное оно. И не только для Руси, но и для всего Белосветья. Счастье наше, что Огнегор, судя по всему, пока не ведает, где именно Лукоморье расположено.