Казимир сменил личину на человеческую и спустя секунду указывал грузчикам, куда идти и что брать, дождался, пока старье пронесут мимо, убедился, что монстр уносится вместе с кроватью, вернул истинный облик и возвратился на кухню.

– Ты к нам надолго? – осмелев, спросил отец.

– Смотря как откупишься, – совершенно серьезно ответил бес.

– Душу отдам, ик, только не приходи больше, – сострил друг семьи, едва ворочая языком.

– Давай, – зловеще улыбнулся Казимир. – Ты мне душу, а я больше не приду.

Мужчина улыбался – галлюцинация его веселила. Встал, слегка покачиваясь, картинно раскинул руки в стороны, предлагая себя, и замер. Ждать не пришлось: когтистая рука, красная с черными разводами, резко погрузилась в его грудь и пошарила внутри. Мужчина вытаращил глаза: он хотел сказать «нет», но не мог произнести ни звука и пошевелиться. Бес нащупал искомое и медленно вытянул на свет трепыхающуюся серую субстанцию, отдаленно напоминающую тряпичную куклу из тумана. Рассмотрел со всех сторон… и вдохнул через рот. Без остатка.

Человек без души сел на стул, выпил, закусил, хмыкнул. Для него ничего не изменилось.

Казимир оставил этот дом, вышел на улицу, дал последние указания водителю и вызвал такси до аэропорта. Душа грешника растворялась в нем, питая изнутри, но этого было мало. Вскоре ему потребуется больше силы, чтобы вернуться в форму, и, кажется, пора посетить старых поставщиков.

Прочти мою судьбу

Прочти мою судьбу

Директор Академии магических компаньонов подбросил дров в камин, укутался в плед и сел в широкое, принимающее в свои мягкие объятия всю его массивную фигуру кресло. Ноги расположились максимально близко к источнику тепла, так что шерстяные носки даже слегка дымились. Там, где он вырос, тепла не было. По крайней мере для него – беспризорника, сироты. Улицы, худая одежда, скручивающий живот голод, который он не может утолить до сих пор, съедая все до последнего кусочка, даже птичьи кости, остающиеся в конце трапезы.

И холод. В детстве был всепроникающий холод, убивающий тело, замораживающий душу. Там, под носками, недоставало нескольких пальцев – стужа забрала свою жертву.

Ворлиан держал в руках записку от Ялии, своей подруги-провидицы, складывал и снова расправлял бессознательными движениями, позволяя себе окунуться в воспоминания.

Он не помнил родителей, ему казалось, что их и вовсе не было никогда и появился он на свет сразу лет четырех, в грязном темном углу хлева. Никому не нужный малыш. И отправился он искать пропитания. Годы скитаний, холода и голода закончились, когда он стащил переметную суму с белой кобылицы и не смог далеко убежать с тяжелой ношей. Из сумы пахло едой, и он не устоял. Мальчишка-беспризорник спрятался в кустах и запихивал в себя куски свежеиспеченного хлеба практически не жуя, глотал, словно желторотый птенец. Так его и нашли, с раздутыми от хлеба щеками, вцепившегося в краюху. Ему было уже все равно, лишь бы живот отлип от спины и перестал болеть. Преступление обернулось благодатью: хозяйка лошади оказалась колдуньей и вместо того, чтобы наказать маленького вора, взяла к себе.