– Он уцелел благодаря тебе. – Не уставал добавлять Лагерфельд, а Тайра всегда поправляла его.

– Нам. Благодаря нам. А, может, твоему Правителю или звездам. Много чему.

– Нет, тебе.

Стив улыбался, а она втихаря любовалась его улыбкой. Часто ловила себя на том, что уже давно не слушает про «эликтричество», сотовую связь, принцип работы телевизионной системы и какие-то там волны, а просто смотрит на него – мужчину в собственном доме – впитывает его запах, даже кутается в него и каждый раз, пусть даже гость еще не ушел, ждет его снова. И каждое утро, проснувшись, ставила чайник.

А Лагерфельд, в свою очередь, вставал с мыслью о Тайре и засыпал с ней же. Да, звонить научил, про сигнализацию объяснил, рассказал про принцип движения на дорогах, светофоры – ведь скоро заработают, – немножко пояснил про местных жителей и их привычки – ведь скоро проснутся и вывалят на улицы. Про посудомоечную машину рассказал (ей она оказалась не нужна. Хм, ну, может, пока?), про фен, кофемолку, пульты, кондиционер – последний вызвал приступ зависти (вот бы такой на Архан!) – тоже. Плита, микроволновка, утюг, пылесос, обувная сушилка… Сколько, оказывается, в доме каждого рядового гражданина незнакомых и сложных предметов – будь они неладны! Вроде бы нужные и важные, но для необученного, как с ними обращаться, человека еще и опасные – а вдруг с плойкой в ванную? Хорошо хоть волосы у Тайры кудрявые – плойка не нужна, но как уберечь ее от остального?

Стив волновался. Волновался и использовал свое волнение в качестве предлога, чтобы на следующее утро вновь отправиться в оранжево-коричневый, расположенный через дорогу одноэтажный особнячок.

А ведь настанет день, когда Тайра всему научится – эта мысль заставляла его грустить. У нее появятся свои друзья, свои привычки, свое расписание – все свое. Она научится управляться с домашними предметами, познакомится с укладом жизни других людей, научится смотреть телевизор и пользоваться компьютером – что тогда? Хватит ли у нее времени для него – старого доброго Стива?

Он боялся, думал об этом и бежал к ней. Потому что еще есть время. Еще чуть-чуть, но есть.

О времени часто думала и сама Тайра.

На стенном календаре уже были зачеркнуты карандашом цифры – 163, 162 и 161. Она старалась не бояться, глядя на них – жить сейчас, не каждым днем даже, каждым моментом, вдохом, ударом сердца. Когда Лагерфельд уходил, она, все еще путаясь в деталях и последовательности действий, неумело варила себе кофе, наливала его в полюбившуюся кружку, выходила на крыльцо и подолгу сидела на нем, глядя на вынырнувшие из-за облаков звезды, слушала ветер, разговаривала с Кимом.