Этим вечером они впервые сидели в ее квартире порознь: он на стуле у заваленного учебниками стола, она на подоконнике у окна. Она снова курила – не смогла сдержаться. В комнате висела тишина – не уютная и интимная, как всегда до этого, но тягостная, напряженная.
– Не понимаю, Джон… Почему ни слова? Ни полслова?
– Не дави.
– Я не давлю. Но как продолжать без доверия? Я ничего о тебе не знаю, понимаешь? Ничего. Ты приходишь из ниоткуда и уходишь в никуда. Не оставляешь ни адреса, ни номера телефона – я не могу ни позвонить, ни отправить смс…
– Зачем смс?
– Да просто, чтобы пожелать спокойной ночи, блин. Это так важно – зачем?
Затяжка. Облако дыма.
– Я всегда возвращаюсь.
– Да, возвращаешься.
«Но этого мало», – хотелось добавить ей. Трясущейся рукой Каська сбила пепел с сигареты в блюдце и, чувствуя себя виноватой за то, что нарушила обещание не курить, принялась смотреть в сторону.
Что-то шло неправильно. Всего три дня, а они уже в тупике. У нормальных людей всегда не так – у нормальных людей все развивается, а у них? Он постоянно спрашивает ее о дальнейших планах, но никогда не говорит о своих. Не признается в том, кто он, откуда он, – вообще ни в чем не признается. А если выяснится, что он бандит? Вор, криминал, что он сидел? Может, он давно свел купола со спины и плеч, но с темной карьерой не завязал – иначе, откуда такая скрытность?
Что прятать честному человеку, зачем? Яну грызли страхи.
«
– Ты женат?
– Что?
– Я спрашиваю – ты женат?
Руки тряслись пуще прежнего. Кольца на его пальце нет, но разве это о чем-то говорит? Ей пудрят мозги, однозначно пудрят; к горлу все ближе подкатывали обидные слова. Надо было уезжать еще тогда, когда решилась. Не впускать его в квартиру, не дарить, как тогда казалось, им ценный шанс – просто собирать вещи и уматывать. И тогда бы она не втюрилась в странного незнакомца, как пятиклассница, не ждала бы его каждый день, как полоумная, не способная ни о чем думать преданная собачонка, не захлопнула бы собственными руками за спиной ловушку.