И потому в дверь кабинета заместителя Начальника стучал крайне деликатно.

– Войдите, – донеслось с той стороны, и снайпер вошел. – Ты что-то хотел?

Джон сидел в единственном кресле напротив окна спиной к посетителю. На звук открываемой двери он не обернулся – смотрел сквозь идеально чистое стекло на город, молчал, скрестив руки на груди, о чем-то думал.

«Если бы он не был представителем Комиссии, я бы подумал, что он приболел», – на столе ни единой бумажки, а в воздухе по обыкновению не развернуто полтора десятка экранов. Ни тебе бегущих строк, ни виртуального анализа данных – ничего. Кабинет, и тишина.

Прямо как у человека.

– Я спросил: ты что-то хотел?

– Хотел?

Дэйн на секунду замешкался – вдруг почувствовал некую вину за то, что Сиблинг хандрил. Не они ли с Бернардой за это ответственны?

Ненужные мысли пришлось спешно унять – конечно, Халк на подобный случай установил в сознании друга защитный купол, вот только не факт, что тот сработает до того, как представитель Комиссии выцепит то, что ему знать не положено.

– Я хотел спросить… – Эльконто прочистил горло.

– Ты хотел спросить, не устрою ли я подлянку на твой день рождения, неожиданно включив в расписание какой-нибудь длительный марафон на выносливость?

Снайпер поперхнулся. Закашлялся, попытался сделать вид, что спросить он собирался вовсе не это, и отчего-то смутился еще больше. От непривычной прямоты? От проскользнувших в голосе Джона эмоций – хриплых, ироничных и странно грустных?

– Нет… В общем, да.

Зачем врать, когда тебя раскусили?

– Нет, не собираюсь. На завтра для отряда планов нет.

Ему вроде бы все сказали, но Дэйн почему-то продолжал стоять в дверях, уверенный в том, что обойди он кресло по периметру, и увидит в серо-зеленых глазах тоскливое и полностью человеческое выражение.

Черт, им не следовало…