Кожа ороговела настолько, что голова мертвяка отличалась от черепашьего панциря только наличием глаз. Зомби не мог пошевелить ни носом, ни ртом, поэтому придерживал обеими руками нижнюю челюсть, на удивление избежавшую проказы, и выстукивал ей нужные слова.

– Вы не имеете права! – Из-за баррикад донёсся тонкий голосок Ирочки Рейфшнайдер-Хрюкиной. – Мой отчим – немецкий дипломат! Он уже едет сюда. У него неприкосновенность. Вы рискуете нарваться на международный скандал! Против вас введут санкции!

– Глупая девчонка! Никто тебя не спасёт. Мы разрушим этот мир до основания. Твоему папочке, как и всем остальным, осталось недолго!

Невозможно было сказать, откуда донёсся этот голос. Он был как будто бы нигде, но заполнял собой всё пространство. Грубый, как занозящий чурбак, чугунный и кислый, по-настоящему холодный мёртвый голос звучал внутри каждого, кто находился сейчас в зале. Резал слух острее бритвы и струился ядом.

Тьма смолкла. В центр зала вышел закованный в броню от ноздрей до холки конь. Напряжённые мышцы переливались под жёсткой бурой щетиной. Гришка-Разбойник держался в седле спокойно и уверенно, в натяг удерживая повод. Вокруг по-прежнему вилось болезненное сияние.

Конь тряхнул головой и фыркнул. Передние копыта триумфально стукнули в один из перевёрнутых столов.

– Впрочем, у вас ещё есть шанс сберечь свои никчёмные жизни. – Разрезы глаз под капюшоном шевелились, наливаясь чувством абсолютной власти. – Примкните к моей непобедимой армии! Вместе мы расправимся со всеми врагами и установим новый мировой порядок!

– Расправимся со всеми… Новый порядок… – громко, чтоб обратить на себя внимание, повторил Ваня. И усомнился: – Не слишком ли грандиозные планы для разбойника, убитого сто лет назад?

Внутри укрытия прокатилась шумная волна. Наиболее смелые рискнули высунуться из-за баррикад.

– Суслик??? – шептали отряды.

А вот зомби не проявили ни радости, ни удивления. Упёрлись исподлобья взглядом во вновь прибывшего и приняли угрожающую боевую стойку.

Гришка скинул капюшон. Чёрные вены заострили изломанные линии скуластого и впалого лица. Серый высохший рот треснул в подобии улыбки – будто растянули задубевшую резину.

– Ну здравствуй, княже! Давно не виделись, не так ли? – Покойник приветственно воздел руку. – Проходи, чувствуй себя как дома. Ах, да! Совсем запамятовал. Это ведь и есть твой дом!

Шайка мертвецов отрыгнула булькающий хохот.