Всадник взял разгон – плащ развивается, как крылья, конь перебирает копытами, парит над полом. С непростительным опозданием Сусликов сообразил, что эти копыта намереваются размозжить ему голову. Убегать слишком поздно! Иван напряг тело, переметнулся со спины на ноги и в последний момент оцарапал огненным клинком броню животного. Ушёл в бок. Его выпад никак не повредил жеребцу, но заставил сильно испугаться. Конь взбрыкнул. Передние копыта лягнули пустоту – мальчик был уже где-то рядом с седлом. Просвистело лезвие разбойника. Ваня не успел пригнуться, однако оружие прошло мимо, обдав волосы ветром – спас низкий рост.

Ваня резанул подпругу. Живой огонь буквально разъел кожаный ремень, и Сусликов потянул наездника за край накидки. Окатив противника ушатом ругательств, Гришка выпал из седла. Балахон разметался по полу.

– Что, земное притяжение сработало? – сочувственно поинтересовался Ваня. – Это мать-земля тебя обратно требует. Приглянулся ты ей. Нечего трупам среди живых разгуливать! Не мог ты, Гришка, жить по-людски, так хоть умри по-человечески.

– Замолчи! – Предводитель шайки разбойников заскрежетал зубами. – Не тебе, князь, учить меня уму-разуму!

Подобрал меч и выпрямился во весь рост.

– Эй, болваны! – обратился к зомбякам. – Пошто толчётесь зазря? Убейте их! – Дёрнул головой на укрывшиеся отряды. – Убейте их всех! А мы пока с князем наедине потолкуем…

Мертвяки бросились всем скопом исполнять приказ. Мальчишку с испепеляющим мечом они побаивались. Нападать на безоружных детей и горстку растерянных взрослых – куда проще.

Сусликов понял, что не сможет в одиночку справиться и с ними, и с Гришкой.

– А ну стоять, лиходейское отродье! – воскликнул Ваня, грозно замахиваясь клинком. – В этом доме не прольётся кровь невинных!

– Тебе их не спасти! – самодовольно злорадствовал Гришка.

И устремился на противника.

Но прежде, чем их лезвия с шипением скрестились вновь, произошло ещё кое-что.

Где-то в глубине сосновой аллеи по телу одной из статуй, что сторожила прогулочную дорожку, пронёсся чуть различимый всплеск. Зашуршала и защёлкала каменная крошка. Чёткий контур дрогнул – дева-воительница, в античном шлеме и с копьём в руках, повернула голову. Напротив высился ангел, опирающийся на меч как на посох, – ниспадающие, некогда светлые, а теперь облепленные пучками мха одежды открывали тщательно сконструированный атлетический торс. Губы скульптуры разомкнулись, самсоновы кудри ожили над плечами.

Истуканы встретились взглядами, оторвались от постаментов – шаги порывистые и поначалу неуверенные, как у роботов, – направились к замку. Над их головами уже грохотали гранитными крыльями пухлолицые малыши-амуры. Натянутая тетива луков целила стрелами в оживших мертвецов. Пронырливо ворошились барельефы в душевых. Декоративные чудовища с застывшими гримасами сучили ножками, скребли ручками и сбегали с потолка. Топ-топ! Топ-топ! Маршировал строй колонн-кариатид. Размашистые стопы впечатываются в почву строго в такт. Опустели гобелены и картины в библиотеке. Рыцари в блестящих доспехах, на разноцветных лошадях, покачивая винтажным плюмажем, позабыли про принцесс и драконов. Вырывались из прямоугольных рам и во весь опор неслись на выручку ребятам.