— Никки, я в самом деле так похожа на "Урал"?

Хм… Значит, не мне одному учёба в голову не лезет.

Я вспомнил снимок, показанный Ксеней. Невысокая девушка в комбезе техника, с тяжеленной серебристо-белой косой, с жёлтыми, медового оттенка глазами, с богатой россыпью милейших веснушек, покрывающих лицо, шею, грудь и плечи, насколько позволяла увидеть конструкция стандартной форменной майки.

Качнул головой:

— У тебя веснушек нет. И ростом ты повыше, — улыбнулся, вспомнив, с каким недоверием и затаённым предвосхищением Муракумо слушала откровения сестёр Рины и Марины. — Но вы, определённо, схожи. Почти как сёстры.

— А… ты?..

Я внутренне напрягся, подготавливаясь к извечному женскому вопросу с требованием вынести вердикт, кто же красивее…

Не понадобилось.

— Ты… Флагман, ты вспомнила свой последний бой?

— Не бой… То, что ему предшествовало.

Шин развернулась ко мне, убрала в сторону планшет и методичку, сжала руками мою ладонь, словно пытаясь отогреть её.

— Настолько неприятные воспоминания?

Я грустно усмехнулся:

— Скажем так: сильно отличающиеся от официальной версии.

Шин понимающе заглянула в глаза:

— Штабная дурость?

— И она в том числе, Совушка. Потом, конечно, виноватых нашли и сделали внушение у стенки… Но тогда — тогда мы упустили драгоценное время, стоившее жизни многим хорошим людям.

Муракумо придвинулась вплотную, так, что почти касались носами, и пристально посмотрела в глаза:

— Никки, флагман, дерьмо случается… И это не повод опускать руки. Как тогда, в Одессе, по официальной версии, — видя мою ухмылку, весомо добавила: — Это уже легенда, Никки, а легенды всегда выше скучной обыденности. Им никак нельзя умирать, флагман.

Близость Шин, её уверенный голос, горячее дыхание, ободряющие интонации и загадочный, влекущий блеск в глубине янтарных, бездонных глаз…