— Отоспитесь, как же, — с сомнением хмыкнул я. — Снова посреди ночи прибежит Совушка, с глазами по пять копеек, и будет жаловаться, что нехорошая рыжая девочка с нескромными намёками пристаёт?

Рина с довольным видом потянулась, важно кивнула:

— Это с её точки зрения намёки неприличные. А с моей — вполне невинные и целомудренные. Это раз. Ну и то, что ты не очень хорошо разбираешься в женской психологии, а потому не вполне понимаешь намёки Шин — это уже два.

— Какие намёки?

Свирь, хихикнув, слегка прикусила мочку уха, жарко прошептала:

— Не на интим, к нему она ещё не готова, но очень даже не против, чтобы ты не просто обнимал, но и немного рукам волю давал. Женское тело, знаешь ли, временами бывает очень голодно до обыкновенной ласки. Животик там погладить, или попу невзначай потискать… Вариантов много.

М-да. Наверно, я ещё долго буду привыкать к манерам Карины — слишком уж хитро в ней переплелись и уживаются бесцеремонность и цинизм работника скальпеля и клизмы, максимализм и неуёмное любопытство тинейджера и эпизодические скромность и целомудренность леди, получившей прекрасное образование.

А медсестричка, соскочив с колен, соблазнительно потянулась, поправила шорты и, протянув руку, тоном, не терпящим возражений, уведомила:

— Так что решено: минимум сегодня — ночуешь с Грейс. А сейчас — идём мыть посуду, после чего до вечера, нагло пользуясь правами походной главы медслужбы, я тебя рекрутирую в полное личное распоряжение.

Я вытянулся в струнку, и, пожирая внезапное начальство глазами, попытался принять вид в полном соответствии с заповедями Петра Первого, лихой и придурковатый, то бишь.

— Есть мэм, так точно, мэм!

Свирь, закусив губку, плотоядным взглядом окинула моё бравое тельце:

— Не боись, Импи, награда обязательно найдёт своего героя. А теперь… Ра-а-анясь! Смир-р-рна! Курс на берег, шагома-а-арш!

Притирка

Растяжимое у Рины понятие "до вечера".

Зато методы… Юная леди, сдав посуду и кухонный инвентарь, по-хозяйски экспроприировала меня и экстрадировала почти на другую часть острова — минут десять пешком, и вот мы уже стоим на чёрном песке пляжа, образовавшегося в глубине уютной крохотной лагуны. Чёрный — это вулканическое стекло, за многие годы вылизанное водой, выглаженное, доведённое до состояния идеальных окатышей размером от песчинки до булыжника размером с кулак. Стекло прочное, давным-давно спёкшееся в прочнейший материал, а если где-то осколки и найдутся, то повредить ни одной канмусу всё равно не смогут.

А в чёрном — белая проседь — песок, принесённый течениями, вымытый ливнями с возвышенностей, заброшенный ураганами и штормами с ближайших атоллов и островов.