– Ладно, тогда я вхожу в дом.
– Да, – твердо заявил Трэвис. – Это мой дом, и мы не собираемся отсюда убегать, кто бы, черт возьми, нас там ни поджидал!
Нора вспомнила журнальное фото киношного монстра, на которого так эмоционально отреагировал Эйнштейн. Однако она не верила в реальное существование существа, даже отдаленно похожего на это чудовище. По ее мнению, Эйнштейн явно преувеличивал или они не так поняли то, что он пытался им сказать. И тем не менее она вдруг подумала, что, кроме револьвера, неплохо было бы иметь еще и дробовик.
– Это «магнум» триста пятьдесят седьмого калибра, – объяснил Эйнштейну Трэвис. – И всего одного выстрела, даже если пуля попадет в руку или ногу, достаточно, чтобы уложить самого огромного, самого страшного человека. Потому что ему покажется, будто в него попало пушечное ядро. Меня учили огневой подготовке лучшие из лучших, и потом я много лет тренировался стрелять по мишеням, чтобы не утратить навыка. Я действительно знаю, что делаю, и я способен постоять за себя. А кроме того, мы не можем просто взять и вызвать полицию, да? Поскольку то, что они могут обнаружить внутри, заставит их удивленно поднять брови и приведет к массе ненужных вопросов, а значит, рано или поздно тебя отправят обратно в эту проклятую лабораторию.
Эйнштейну явно не понравился решительный настрой Трэвиса, однако ретривер протрусил по ступенькам на крыльцо и оглянулся, словно желая сказать: «Ну ладно, но я не разрешаю тебе входить туда одному».
Нора тоже собралась пойти с ними, но Трэвис строго приказал ей оставаться на лужайке перед домом. И поскольку у Норы не было ни оружия, ни навыка им пользоваться, ей пришлось признать, что она ничем не сможет помочь Трэвису, а только будет путаться у него под ногами.
Держа револьвер наготове, Трэвис поднялся вслед за Эйнштейном на крыльцо и вставил ключ в замочную скважину.
7
7
Трэвис открыл замок, убрал ключ в карман и толкнул дверь, выставив вперед револьвер. После чего осторожно переступил порог. Эйнштейн шел рядом.
В доме стояла мертвая тишина, как и должно было быть, однако в воздухе витал отвратительный запах, которого прежде никогда не было.
Эйнштейн тихо зарычал.
Скудные лучи угасающего солнца проникали в дом через окна, часть которых была полностью или частично зашторена. Но и такого света оказалось вполне достаточно, чтобы Трэвис мог увидеть, что диванная обивка зверски разодрана, а пол покрыт раскрошенным поролоновым наполнителем. Деревянная подставка для журналов расколота в щепки о гипсокартонную стену, в которой остались зияющие дыры. Экран телевизора разбит вдребезги торчащим оттуда торшером. Сброшенные с книжных полок книги безжалостно разорваны, а обрывки разбросаны по полу гостиной.