– Ну отлично, – буркнул Феликс, – теперь чумовое время будет у нас.

В прошлом году чума нас спасла, а в этом.... погубит, – подумал Альфонсо, и тут его осенило такой гениальной мыслью, что снова скрутило живот.

– Враг наступает, – крикнул Эгель.

– Да, звоните в колокол, – приказал Альфонсо.

Как с неистовой яростью штормовые волны, бьют своими хлыстами – брызгами бедный, одинокий маяк, уместившийся на клочке голой скалы посреди океана, так и Алексийцы остервенелыми волнами, рвались на стены крепости, расцветая кровавыми ранами на теле серой толпы. Раз за разом они взбирались на стену, раз за разом скидывали их обратно вниз, оставляя на стене крепости лужи скользкой крови, руки, ноги, головы. Защитники крепости спотыкались о валяющиеся трупы и доспехи– Альфонсо приказал крестьянам убирать их, и тут началась настоящая сумятица. К счастью, крестьяне, за полгода обучения, тоже кое – как научились махать мечом; не закаленные в боях воины, но все же и не трусливые мишени для копий.

Феликс рвался в самую гущу битвы, словно желая покончить с собой от тоски по принцессе; возможно он надеялся на то, будет воспет в былинах славным воином, возможно, думал, что чем больше прикончит врагов сейчас, тем меньше будет угрожать принцессе опасность потом; в любом случае, логикой и здравым смыслом его деаяния и не пахли. Зато мужество было на высоте, если бы не…

В одном из прорывов его ударили мечом по голове, уронили на стену, и, почитая за мертвого, принялись по нему топтаться. Богатые его доспехи, гордость, которую он наотрез, даже под страхом казни отказался продавать, безжалостно испачкали кровью и навозом, нещадно помяли, порубили мечом. Феликс вылез из стычки отнюдь не в геройском виде, держась за ребра, спотыкаясь на чужих внутренностях и сел в сторонке, совершенно перестав обращать внимание на бой.

Тяжело дрожала крепость, принимая на себя удары тарана по мощной двери – подъемному мосту – нечем было уже поливать наступающих и те беспрепятственно толпились под воротами. И ничего не могли сделать.

Сборной армии Алексии – Степи более не существовало. Внезапно и очень быстро серая каша нападающих превратилась в маленькие группки людей, изможденных, израненных и лелеющих одну единственную мысль – бежать. Напрасно бесился у себя в палатке Минитека, выражая это тем, что чуть чаще дышал и чуть шире открыл глаза – он снова потерпел поражение.

– Проваливайте! – орал Альфонсо вслед убегающим. В порыве угара битвы, еще не отпустившего его голову, он выплеснул весь придавивший его страх и напряжение тем, что со всей силы пнул чьи то внутренности, валявшиеся на стене и крикнул: