– Оказывается, да, – Зейнаб заговорщически улыбнулась Нари с озорным блеском в глазах. – Дочь самой Манижи, зачарованная под человеческий облик. Удивительно, не правда ли? – Она показала на поднос. – Поторопись с уборкой, девочка. Тебе еще свежую сплетню разносить. – Она снова повернулась к Нари и пожала плечами: – У нас никогда не случается ничего интересного.

Нари на мгновение лишилась дара речи от гнева, услышав, с какой умышленной небрежностью принцесса раскрыла ее настоящую личность.

Она меня проверяет. Нари взяла себя в руки и вспомнила Дарину версию ее происхождения. Я росла как простая служанка среди людей, меня спас Афшин и принес в магический мир, в котором я ничего не понимаю. Веди себя как эта девочка.

Нари выдавила робкую улыбку и подумала, что это была лишь первая из множества игр, которые ей предстоит сыграть во дворце.

– Не знаю, можно ли меня назвать интересной. – Она поглядела на Зейнаб с откровенным восторгом. – Я никогда раньше не встречалась с принцессой. Вы так красивы, госпожа.

Глаза Зейнаб довольно блеснули.

– Спасибо. Но прошу тебя, будем на «ты». И зови меня Зейнаб. Мы же станем с тобой подругами, не так ли?

Боже меня упаси от таких друзей.

– Разумеется, – согласилась она. – Тогда и ты зови меня Нари.

– Договорились, Нари, – улыбнулась Зейнаб и подозвала ее к себе. – Пойдем со мной! Ты, верно, умираешь с голоду. Я прикажу накрыть обед в саду.

Нари больше хотела пить, чем есть: банный жар до капли высушил всю влагу из ее кожи. Она посмотрела по сторонам, но ее многострадальную одежду куда-то унесли. Нари совсем не хотелось обнажаться еще больше перед нечеловечески красивой принцессой.

– Ну что ты, не стоит меня стесняться, – засмеялась Зейнаб, прочитав ее мысли.

К счастью в этот момент появилась очередная служанка и принесла шелковый халат небесно-голубого цвета. Нари завернулась в него и следом за Зейнаб вышла из бани. Они пошли по каменной дорожке сквозь заросли сада. Низкий ворот платья Зейнаб открывал ее стройную шею, и Нари машинально стала присматриваться к золотым застежкам на двух ее ожерельях. Они казались тонкими, хрупкими.

Прекрати, – одернула она себя.

– Ализейд переживает, что уже успел обидеть тебя, – сказала Зейнаб, проводив Нари в деревянную беседку, которая точно из-под земли вырастала на берегу прозрачного пруда. – Ты его извини. У него ужасная привычка говорить именно то, что у него на уме.