Ее так разморило, что она даже не заметила повисшей в какой-то момент гробовой тишины, когда звонкий голос выдернул ее из полудремы.
– Вижу, ты уже освоилась.
Нари открыла глаза. На лавке напротив ванны сидела девушка, элегантно скрестив ноги под платьем, дороже которого Нари вряд ли что-то видела в своей жизни.
Она была так ослепительно, противоестественно хороша, что Нари моментально поняла, что в ее венах не течет ни капли человеческой крови. У нее была темная, гладкая кожа, пухлые губы, а волосы были аккуратно убраны под простую чалму цвета слоновой кости, украшенную одним-единственным сапфиром. Серо-золотыми глазами и вытянутыми чертами лица она так походила на младшего принца, что сомнений быть не могло: это была сестра Ализейда принцесса Зейнаб.
Нари скрестила руки и нырнула поглубже в мыльную пену, чувствуя неловкость от своей наготы и серости. Принцесса улыбнулась, явно радуясь ее дискомфорту, и окунула в ванну палец ноги. С ее щиколотки подмигивал бриллиантами золотой браслет.
– Ты всех здесь на уши поставила, – продолжала она. – Уже закатили пир на весь мир. Если прислушаешься, услышишь барабаны Великого храма. Все твое племя вышло на улицы праздновать.
– Я… извините… – выдавила из себя Нари, не понимая, что ей нужно говорить.
Принцесса грациозно встала, и Нари захотелось плакать от зависти. Ее платье спадало на пол идеальными волнами. Нари никогда не видела такой красоты. Бледно-розовая сеточка толщиной с паутинку с вытканным на ней нежным цветочным узором и расшитая жемчужным песком была накинута поверх темно-пурпурного платья. Можно было с уверенностью сказать, что это была работа не человеческих рук.
– Глупости, – успокоила Зейнаб. – Совершенно не за что извиняться. Ты гостья моего отца. Я рада, что ты всем довольна.
Она подозвала служанку с серебряным подносом и взяла с него белую конфету в пудре. Зейнаб положила сладость в рот, и ни крошки сахара не осталось на ее накрашенных губах. Она поглядела на служанку.
– Ты угостила бану Нахиду?
Девушка ахнула и уронила поднос. Тот с лязгом упал на пол, и сладости укатились в ароматную воду. Глаза у служанки стали огромными, как блюдца.
–