Нари уставилась на него.

– У тебя поехала крыша. Ты вернулся в родные пенаты и сошел с ума.

Дара помотал головой.

– В рассказе Кахтани о твоем рождении и ифритах что-то не сходится, Нари. И время, и эти чары, меняющие твою внешность… мозаика не складывается.

– Какая разница? Дара, мы живы. Это все, что имеет значение!

– Нет, не все, – не согласился он. – Нари, а что, если… что, если есть правда в словах Аэшмы о твоей матери?

Нари разинула рот.

– Ты пропустил мимо ушей слова короля о том, что с ней случилось?

– А если он врет?

Она всплеснула руками.

– Ради всего святого, Дара! Ты просто ищешь повод никому не доверять! Ради чего? Ради того, чтобы отправиться в очередное сомнительное приключение?

– Оно не сомнительное, – тихо произнес Дара. – Я не сказал Кахтани всей правды о Хайзуре.

Нари похолодела.

– В смысле?

– Хайзур не освобождал меня. Он нашел меня. – Его зеленые глаза встретились с ее распахнутыми от удивления глазами. – Он нашел меня двадцать лет назад. Я был весь в крови, не понимал, что происходит, и бродил по тому самому региону Дэвастана, где якобы встретила свою погибель твоя родня… Погибель, которой как-то удалось избежать тебе, – он потянулся к ней и взял за руку. – А потом, двадцать лет спустя, волшебным образом, которого я до сих пор не могу постичь, ты призвала меня к себе.

Пока он сжимал ее руку, Нари могла думать только о его прикосновениях и жестких мозолистых пальцах в ее ладони.

– Может, Кахтани и не врут, может, они сами думают, что это чистая правда. Но ифритам было что-то известно, и пока это наша единственная зацепка. – В его голосе звучала мольба. – Кто-то вызволил меня, Нари. Кто-то спас тебя. Я хочу знать кто.

– Дара, ты не забыл, как запросто они разбили нас у Гозана? – Ее голос дрожал от страха.

– Я не дам себя убить, – заверил он. – Гасан дает мне две дюжины своих лучших солдат. А Гезири, как ни прискорбно мне говорить такое, первоклассные воины. В бою им нет равных. Можешь поверить мне на слово. Я вот, к сожалению, убедился в этом на собственной шкуре.