Нари вздрогнула, когда его руки обхватили ее лицо. Он заглянул ей прямо в глаза, и у нее замерло сердце.

Но Дара ограничился этим, хотя от нее не укрылась вспышка сожаления в его глазах, когда он большим пальцем провел по ее губам.

– Я вернусь, Нари, – пообещал он. – Ты моя бану Нахида. И это мой город.

Он был непоколебим.

– Ничто не удержит меня от вас.

17 Али

17

Али

Али смотрел на литую бронзовую лодку, на борту которой уместилась бы дюжина солдат. Солнечные зайчики скакали по блестящей поверхности, отражая блики с расположенного далеко внизу озера. Петли, которыми лодка крепилась к стене, хрипло стонали, когда она покачивалась на ветру. Она висела там уже почти две тысячи лет.

Бронзовая лодка была одним из излюбленных методов казни у Совета Нахид.

Заключенные шафиты перед Али наверняка понимали, что обречены – скорее всего, все всё поняли уже во время ареста. Никто не молил о пощаде, когда солдаты загоняли узников на бронзовый борт. Они не были так наивны, чтобы ждать милости от чистокровных.

Они во всем сознались. Они не невинные овечки. Поверив слухам, они взяли в руки оружие и пошли в сектор Дэвов с намерением разгромить его.

«Докажи мне свою верность, Зейди», – услышал Али слова брата. Он наступил эмоциям на горло.

Молодой узник вдруг бросился бежать. Пока солдаты не успели перехватить его, он упал в ноги Али.

– Умоляю, господин! Я ни в чем не виноват, клянусь! Я продаю цветы на мидане! Вот и все!

Мужчина поднял на него глаза, сложив ладони в знак почтения.

Только это был никакой не мужчина. Али вздрогнул. Узник был совсем мальчишкой, младше даже его самого. Карие глаза юноши распухли от слез.