Заметив колебания Али, он продолжил молить его с отчаянием в голосе:

– Мой сосед хотел откупиться! Поэтому он назвал мое имя, но я клянусь, я ни в чем не виноват! У меня покупатели Дэвы… я никогда не хотел им зла! Заван э-Каош, он может за меня поручиться!

Абу Нувас рывком поставил мальчишку на ноги.

– Отойди от него, – прорычал он и толкнул рыдающего шафита в кучу к остальным.

Многие молились, почтительно склонив головы.

Потрясенный Али развернул в руках свиток истончившейся бумаги. Он уставился на слова, которые должен был зачитать. Слова, которые столько раз повторял на этой неделе.

Еще раз. В самый последний раз.

Он открыл рот.

– Вы признаны виновными и приговорены к смерти благочестивым и многомудрым Гасаном аль-Кахтани, правителем нашей земли и… защитником Веры, – титул оставил Али ядовитое послевкусие на языке. – Да будет вам даровано спасение Всевышним.

Королевский металлург вышел вперед и размял угольно-черные руки. Он выжидающе посмотрел на Али.

Али уставился на мальчишку. Но что, если он говорит правду?

– Принц Ализейд, – поторопил Абу Нувас. Языки огня извивались в пальцах металлурга.

Али как будто не слышал Абу Нуваса. У него перед глазами стоял Анас.

Это меня должны казнить. Али выронил свиток. Из присутствующих я имею к «Танзиму» самое непосредственное отношение.

– Каид, мы ждем.

Когда Али не ответил, Абу Нувас повернулся к металлургу.