– Нет!

Отец и брат обменялись мрачными взглядами.

– Что ты помнишь об озере? – спросил Гасан.

Боль. Неописуемую боль. Но он не хотел говорить этого своему и без того встревоженному отцу.

– Я… что-то говорило со мной, – вспомнил он. – Показывало мне видения. Ужасные видения. Ты был убит, аба. Диру… тебе отрубили голову на глазах у толпы ифритов. – Он заморгал, не давая пролиться слезам, а его брат побледнел. – Какие-то мужчины надругались над Зейнаб… улицы были охвачены пожарами… Я думал, это все случилось на самом деле. – Он сглотнул, пытаясь взять себя в руки. Из-под его кожи лился пот и пропитывал простыни. – Голос… спрашивал что-то. Мое имя.

– Твое имя? – вскинулся Гасан. – Оно спрашивало твое имя? И ты назвал его?

– К-кажется, да, – ответил Али, пытаясь навести порядок в спутанных воспоминаниях. – После этого я ничего не помню.

Его отец стал белее мела, и Али испугался.

– Что-то не так?

– Никогда не называй своего имени, Ализейд. – Гасан явно старался не выдать тревоги своим голосом, но у него это не вполне получалось. – Никогда добровольно не называй его существам не нашей расы. Отдавая свое имя, ты отдаешь им контроль над собой. Так нас и порабощали ифриты.

– Что ты хочешь сказать? – Али потрогал свои раны. – Думаешь, это дело рук ифритов? – Он ахнул. – Но это значит…

– Не ифритов, Зейди, – негромко перебил его Мунтадир. Его брат бросил косой взгляд на отца, но Гасан не перебивал его. – Это не они живут в озере.

Али округлил глаза.

– Мариды? Что за бред. Их никто не видел уже тысячи лет!

Отец шикнул на него.

– Постарайся не кричать. – Он посмотрел на старшего сына. – Мунтадир, принеси ему воды.

Мунтадир налил в чашку воды из керамического кувшина на столике позади них и передал ему, после чего сделал осторожный шаг назад. Али обхватил руками чашку и сделал боязливый глоток.

Гасан мрачно наблюдал за ним.

– Маридов видели, Ализейд. Их видел сам Зейди аль-Кахтани, когда шел на взятие Дэвабада… в сопровождении Аяанле, который предводительствовал ими.